Воровской порядок - Серегин Михаил Георгиевич

– Я наверх с тобой не пойду, – решительно объявил Григорий. Насколько он помнил Галину Захаровну, бабушку Катерины, общение с ней никогда не доставляло ему удовольствия. И вообще, Крытый по жизни не любил всех этих родственных сюсюканий, на которые так горазды женщины. Словно вспомнив о чем-то, он полез в карман и достал кошелек.

– Вот, возьми, – быстро проговорил он, торопливо доставая серовато-зеленые купюры. Отсчитав несколько штук, протянул Катерине. – На первое время. Потом еще подкину.

– Зачем? – удивилась племянница.

– Бери, – с неуклюжестью медведя, решившего приласкать птенца, сунул ей баксы Григорий.

Он не помнил, когда ему приходилось последний раз так смущаться. Да еще на глазах у стольких людей. Хотя они все были ему глубоко до лампочки.

– Сеня… то есть Валера тебя проводит! – чтобы не затягивать паузу, распорядился он.

– Спасибо, – поблагодарила Катерина, пряча деньги.

– Ну, все, – помахал ей рукой Крытый. – Привет Галине Захаровне! Как-нибудь еще заеду!

Катерина уже со ступенек помахала ему рукой и, довольно рассмеявшись, скрылась в подъезде. Сеня потопал следом за племянницей своего пахана. У лифта Катерина, довольная донельзя всеми чудесами, свалившимися на нее в последний час, поздоровалась с Прасковьей Федоровной – единственной женщиной в их дворе, кто мог часами общаться с ее бабушкой. Та строго посмотрела на нее, на молодого человека с пакетом в руках, справилась о здоровье своей подруги и величественным шагом пошла к подъездной двери.

* * *

Галина Захаровна никогда не пользовалась популярностью не только у родственников, но и вообще у людей, с которыми приходилось ей сталкиваться, плывя по бурному течению реки жизни. Виноваты в этом были две черты ее характера: болтливость и вспыльчивость. Что касается первой, так она превосходила все разумные пределы. Часами Галина Захаровна могла нести всякую чушь, совершенно игнорируя тот факт, что предполагаемый слушатель давно начихал на нее и совсем позабыл про сумасбродную бабку. Вторая особенность проявлялась реже, но зато была совершенно непредсказуема по своей сути. Когда баба Галя обижалась на кого-то, то надувала губы и демонстративно не замечала обидчика. Соседи молились на то, чтобы говорливая бабка была вечно обижена на них – это освобождало от необыкновенно утомительной обязанности по полчаса выслушивать ее рассказы, переминаясь с ноги на ногу на лестничной площадке у своей двери.

– У, ведьма старая, – всегда косился в ее сторону Родион – слесарь-сантехник из жилого массива. – Опять пошла свободные уши искать!

Единственный человек, кто мог с ней уживаться, – так это любимая внучка Катерина. Вот и сейчас, когда в дверь позвонили, Галина Захаровна, уперев руки в бока, с самым решительным видом ринулась открывать дверь. «Сейчас я скажу этой засранке, как волновать меня на старости лет!» – нахмурив брови, подумала она. Но когда Галина Захаровна увидела свою внучку на пороге, все готовые сорваться с языка слова куда-то подевались и вместо этого получилось смущенное:

– Катя, я же волнуюсь! Такое движение, а по Северной все носятся, как ненормальные… – Тут старуха заметила за спиной внучки незнакомого мужчину квадратного телосложения, безучастно осматривающего подъездный распределительный щиток.

Несколько секунд бабка хлопала глазами, рассматривая гостя, а потом буквально засыпала внучку вопросами:

– Катерина, почему ты не представляешь мне человека? Это ваш преподаватель? Почему ты молчишь? Что за пакет у него в руках?..

– Бабушка, ты пустишь нас в квартиру?! – самым решительным образом перебила ее внучка.

Галина Захаровна на секунду замолчала и посторонилась. Сеня, воспользовавшись этой паузой, тотчас сунул в коридор пакет и, буркнув: «Всего хорошего», быстро ретировался. Запоздалое: «Молодой человек, подождите!» – уже вполне можно было не расслышать, что и сделал водила Крытого.

– Так, Катерина… – решительно уперев руки в бока, набросилась было на нее бабка, когда за ними закрылась дверь.

– Бабуль, – вновь перебила ее девушка, поскольку это была единственно возможная форма общаться с говорливой бабкой. – Меня дядя Гриша подвез. Представляешь, у него такая машина!

– Дядя Гриша? Какой дядя Гриша? – сразу заинтересовалась старуха.

Она уселась на стул и принялась усиленно вспоминать, кто же может быть для ее внучки «дядей Гришей»?