Секс-пуля - Серегин Михаил Георгиевич

Увидев отметины, оставленные быком, Лизочка с жалостью и грустью посмотрела на подругу.

– Как же это ты так?

– Можно сказать, что все кончилось хорошо, – совершенно искренне ответила Дарья. – Просто я в ненужное время оказалась в ненужном месте.

Они сидели, пили чай с пирожными и болтали часа три. Потом Лизочка ушла разносить по всему городу последние новости, а Дарья поймала себя на мысли о том, что идея снимать мужиков, у которых есть шикарные тачки, не покинула ее и постоянно то уходит вглубь, то снова выныривает на поверхность.

Дарья обижалась, когда ее принимали за проститутку. Она не ложилась под каждого, кто помашет перед ее носом деньгами. Она предпочитала выбирать себе мужчину. Завести знакомство, получить порцию романтики куда приятнее, нежели бездумно раздвигать ноги.

То, что девочки, работающие на улицах, не обходят вниманием состоятельных господ, она понимала, но может ли кто-нибудь из них сравниться с ней по фигуре, шарму – да ни в жисть!

Кроме того, она никогда не приставала к мужчинам, разве только иногда помогала им словом: спрашивала, как пройти туда-то, или же телом: господа реагировали на жест или глубокое декольте, или на выставленную ножку и, конечно же, на томный взгляд бездонных зеленых глаз.

Тридцать первого ноября вечером она сидела дома, пила чай и смотрела в окно. На улице лежал снег. Он был белый, пушистый, свеженький – только что выпавший и не успевший слежаться.

Морозец. На градуснике минус пять, а в квартире плюс двадцать два – красота. Она уже давно не появлялась на улице, не захлебывалась свежим воздухом. Ранки на лице зажили, отек спал, она вновь была прежней Дарьей Даниловой, такой, какой привыкли видеть ее друзья и знакомые.

Она допила чай, посмотрела на собственное отражение в окне и нашла себя затюканной четырьмя стенами. Выражение лица флегматичное, волосы нечесаны, глазки не подведены. Завтра первое декабря, пятница. Встречать календарную зиму она намеревалась на улице.

Дарья решила лечь спать пораньше, чтобы, проснувшись, с новыми силами с головой броситься в круговорот современной жизни.

* * *

Рано утром, не было еще и одиннадцати, она вышла из своего подъезда, села за руль «переобутой» к тому времени «девятки» и решила первым делом отправиться в ресторан. Давно она не выползала в свет. Ей было просто необходимо почувствовать себя женщиной, хотелось мужских алчных взглядов, хорошего спиртного и красивого интерьера.

Она выбрала «Затерянный остров» – небольшой ресторанчик в центре города, где преобладала азиатская кухня. Отделан он был в восточном стиле, но сидеть, скрестив ноги, не приходилось. Маленькие красные столики с горящими желтенькими фонариками, полотна бумаги на стенах с непонятными для россиянина иероглифами, резные колонны, расписанные красным, желтым и зеленым, причудливые дракончики – все это создавало атмосферу жгучего Востока.

Дарья заказала себе форель и парочку салатов. Стоило дорого, а принесли аккурат ей одной покушать. Вздохнув, она уткнулась в тарелку и принялась за свой завтрак. Когда одна из двух рыбок была съедена, Дада опомнилась и посмотрела по сторонам.

К удовлетворению Дарьи, на нее пялилась не одна пара мужских глаз. Кто подойдет к ней? Вон тот, что справа, в очках, небольшого росточка, но очень прилично одетый господинчик, или плотный, мордатый, задорно поглощающий лапшу мужик? Несмотря на то, что он был в костюме, впечатление о нем у Дарьи все равно сложилось как о крестьянине. Хоть он на себя наденет расшитую золотом парчу, все равно останется простаком, физиономию не переделаешь. Был еще один длинный, худой, интеллигентного вида, поглядывал украдкой, затем снова опускал глаза в фужер, который не выпускал из рук. Все трое без женщин, и каждому ой как хочется познакомиться с ней.

Пусть мучаются, кому больше всех приспичит, тот и подойдет, но самой Дарье хотелось, чтобы это был высокий интеллигент. Она оделась неброско, по-деловому. Можно было подумать, что сюда она забежала просто перекусить, и ей опять необходимо бежать дальше, обделывать свои дела-делишки.

Она лениво поковырялась в салате, основу которого составляли какие-то длинненькие зеленые палочки. Он показался ей невкусным, а насиловать себя, запихивая внутрь то, что ей не нравится, она не собиралась.

Пришло время уходить, ни один из трех кавалеров так свое место и не оставил. Стесняются, ну пусть стесняются дальше, а она пошла.