Риск просчитать невозможно - Серегин Михаил Георгиевич

– И как вы думаете, что теперь с вами станет? – озадачил его вопросом Алекс. – На что вы рассчитываете?

Скупов широко улыбнулся.

– Молодые люди, все, что я вам рассказал, еще нужно доказать. Да, Дацко убил Круглякова и Кустова, но ведь он умалишенный. Что с него взять? И потом, ни одна комиссия не признает его вменяемым, а значит, и его показания суд не примет. А какие еще доказательства моей вины у вас есть? Эти бумажки с формулами? Ну так проект не мой, я лишь над ним работал вместе со многими другими. Если кто за него ответствен, так это руководство, покойное или… – Он, улыбнувшись, перевел взгляд на женщину.

– Так, значит, вы все просчитали? Подстраховали себя со всех сторон.

– Ну я же гений, этого у меня не отнять, – похвалил себя наглец, буквально млея от собственной неуязвимости. – Так что вы подумайте, прежде чем делиться всем этим с кем-то еще.

Скупов еще раз усмехнулся и, молча развернувшись, побрел к выходу. Словно в воду опущенные, мужчины стояли, не в силах вымолвить ни слова и не пытаясь его остановить. Такого поворота событий они уж точно никак не ожидали и помыслить не могли, что подобное возможно. Теперь стало понятно, почему старик хоть и не сразу, но все же свободно и, главное, спокойно обо всем им рассказывал, не боясь последствий. Их просто не могло быть. Он продумал все до мельчайших деталей, так что и тени пасть на его седую голову не должно.

– И что же теперь делать? – Этот вопрос последовал из уст Салатовой. – Если об этом кто-нибудь узнает, что тогда?

Успокоить ее было некому. Алекс с Валентином еще и сами были в растерянности и не знали, как поступить. Если раньше они боролись за счастье людей, за то, чтобы планету не наводнили сумасшедшие, вроде тех, что захватили магазин, или безжалостно убили Кустова и Круглякова, то теперь вдруг выяснилось, что они все равно не смогут ничего изменить и никого остановить, так как процесс уже пошел. Неужели придется все оставить, и этот ученый продолжит создавать вирусы, а Едунов в своей конторе готовить тех, кто будет их потреблять? Для полной идиллии их осталось только познакомить, и проблема с финансированием идеи безумного ученого сразу отпадет. Впору кричать караул.

* * *

Караул кричать, конечно, никто не стал. Просто некрасиво для спасателей это было. Они, конечно, почти целые сутки пребывали в состоянии серьезнейшего психологического шока, который безболезненно удалось перенести лишь одному Грачеву, да и то благодаря хорошей школе психотерапии, усвоенной в конторе Едунова. Он один и пытался подбодрить остальных, требуя от них не раскисать.

– А что вы ожидали? – начав отчаиваться, что никак не удается отвлечь друзей, спросил Валентин. – Что он во всем чистосердечно признается, попросит надеть на себя наручники и доставить в милицию? Глупо. Ни один даже конченый идиот до этого не опускался, а уж гении-то…

– Надо было вам на него хотя бы Графа натравить, – вздохнул Мачколян, сокрушаясь о безрезультатности дела. – Хоть какая, но была бы наука.

– Ага, и вместо него службу в колонии ты бы пошел нести, – усмехнулся на это Валек. – Нет, с ним если и нужно как-то бороться, то только умом, а никак не силой.

– Ну и предложил бы что-нибудь умненькое, – буркнул толстяк. – Что ж молчишь?

– А и предложу, – согласился Грач. – Припугнуть старичка хорошенько.

– М-да, – затянул Ашот. – Жестокости в тебе поприбавилось, сразу видно, чья школа. А еще на меня зубы скалишь, что Графа предложил задействовать.

– Да нет, я предлагаю напугать его так, чтобы он решил, что его собираются убить.

– И чего мы этим добьемся? В лучшем случае он уедет и продолжит свои грязные дела в другом месте. И в конечном итоге бумеранг рано или поздно все равно к нам вернется и тогда уж аукнется пуще прежнего.

– Я знаю, что мы можем сделать, – уверенно заявил Величко. Все одновременно повернулись в его сторону. Алекс слегка прикусил нижнюю губу, видимо, додумывая собственную мысль, а затем произнес: – Необходимо ударить по нему тем, чего он так боится.

– Это чем же? – сморщился Максимов. – Клещами, что ли? А что, занимательно будет посмотреть, как они его сожрут.

– Нет, не клещами и не собаками, а общественным мнением. Он, кажется, хотел остаться чистым, а нам вполне по силам слегка его замарать, и Салатова, думаю, в поддержке не откажет. Расскажем миру его историю, слегка ее видоизменив и дополнив кадрами захвата магазина. Помнится, журналистов там много было, наверняка будет, что показать. Подготовим передачу про человека, который решил обогатиться за счет больных, и пусть потом попробует прокуратура не возбудить по этому факту дело. Ее заживо сгрызут. А мы им, конечно, поможем установить истину и подскажем, где искать улики.

– А что, мысль, – довольный тем, что хоть немного удалось сдвинуться с места, закивал головой Андрей. – Только… С конторой киллерской что делать будем, которая убийц всяких разных готовит? Ее тоже вроде бы в покое оставлять не с руки, коль уж нарвались. Тем более что мы как-то подзабыли о том, что Валька искать еще никто не прекратил. А вдруг на семью выйдут или на родственников, и опять приключения на нашу шею? Не дай бог, конечно, но всякое может быть.

– И про нее можно рассказать, – добавил Алекс. – Немного в передаче, чуть больше в кабинете следователя. Напишем заявление о похищении и шантаже. Кстати, вы кассету с записью того, как та «стрелка» проходила, не посеяли? Будет хотя бы что предъявить.

– Как можно, – замахал руками Максимов. – У сердца почти ношу. Там же такие кадры! В который раз убеждаюсь, какой же я умный, что предложил камеру с собой в дорогу взять. Где бы еще снять удалось, не окажись она под рукой.

– Гляньте, опять намекает на то, чтоб я телегу к своему тарантасу приделал и всю его хренотень с собой возил, – подколол друга Ашот. – И не надейся.

– Ну как вам моя идея? Думаю, должно получиться. Как ты там, Валентин, говорил: сбрось с себя опасную информацию, и ты перестанешь быть интересен? Вполне логично, мне кажется, а главное – в тему.

Грачев заулыбался:

– Ну тогда чего же мы сидим? За дело!