Охота на пиранью - Бушков Александр

Ольгины часы коротко пискнули.

– Сколько там? – поинтересовался он.

– Полночь. Самое время, чтобы какой-нибудь призрак из глубины притащился. – Ольга, упорно не глядя на него, вновь дернула Вику за волосы: – Да не переживай... сестричка. Мужик наш нас обязательно вытащит, он такой... Лишь бы мы не скулили. Вытащишь, вождь?

– Ага, – сказал Мазур, вытирая жирные руки о многострадальные штаны, уже зиявшие кое-где мелкими прорехами. – Нам бы еще иголку с ниткой, совсем печалей не знали б. А то вы скоро в натуральных амазонок превратитесь, наяды и дриады, да и я на манер Маугли смотреться буду... Олечка, расскажи сказку на сон грядущий. Что-нибудь искусствоведческое? Хоть коротенькое. Просто жажду услышать что-то искусствоведческое, не имеющее отношения к дикому лесу...

Мечтательно прищурившись, глядя в потолок, Ольга напевно продекламировала:

– Томас Чиппендейл, знаменитейший мастер мебели, свои собственные идеи соединял с образцами французского и восточного искусства, вдохновлялся и английской поздней готикой, и рокайлем... – и вздохнула. – Не могу, язык не поворачивается. Как-то и не верится сейчас, что все это где-то есть – музеи, фонтаны, Констебль с Рубенсом... По-моему, я лес и на картинах видеть не смогу...

Глава шестнадцатая

Она ушла

Неглубокую речку шириной метров семьдесят пришлось переходить вброд, раздевшись догола, держа над головой пожитки. На середине вода поднялась Мазуру до груди – женщинам, соответственно, чуть не по шейку. Хорошо еще, течение было неспешное, ленивое, и вода особенно не напирала – но все равно его амазонкам приходилось туговато: поклажи мало, однако она неудобная, в узел связать нечем, лиан тут не водится... Одна рука у него была занята автоматом, другой держал одежду, полурассыпавшийся ком, а кроссовки связал шнурками и шнурки намертво зажал в зубах. То и дело оглядываясь, покрикивал:

– Медленнее, девочки, куда спешить...

Сам, однако, торопился: сейчас они были легкой добычей, следовало поскорее оказаться на том берегу. А берег крутой, чтоб его... Мазур зашвырнул на берег одежду и кроссовки, ухватился левой за свисавшие прочные корни, прыгнул и, не озаботившись одеванием, встал на кромке с автоматом на плече. Ольга, раздвигая грудью воду, шла к нему. Вика, отстав метров на десять, вдруг неловко затопталась, уже поднявшись из речки по пояс, дернулась вслед за поплывшими по течению кроссовками.

– Давай на берег! – прикрикнул Мазур. – Мясо держи, шмотки!

Положил автомат и «щучкой» прыгнул в воду. Быстро поплыл вслед за потрепанной обувкой, по старому навыку – без малейшего плеска, еще успев подумать: «Ну и задачка для крутого Ихтиандра, дамские чеботы на мелководье ловить, да пресном вдобавок...»

Подплывая к берегу, заметил в тайге шевеление. Приподнявшись из воды, крикнул:

– Стойте спокойно! Смотрите, что за спиной!

Обнаженные амазонки повернулись и замерли – совсем недалеко на берег вышел высоченный лось, так что женщины оказались меж ним и Мазуром. Мазур поплыл что есть мочи, уже не заботясь о красоте стиля, вздымая брызги. Животина эта может так звездануть копытом, что костей не соберешь...

Выбросил обутки на берег к ногам Вики, торопливо нагнулся к автомату. Женщины зачарованно таращились на рогача, а тот, тяжело поводя боками и словно не замечая их, шумно пил из реки, отражаясь в ней во всей красе. До него было метров тридцать. Пофыркивая, лось косил огромным лиловым глазом. «Бог ты мой, – подумал Мазур, – сколько мяса прибежало...»

Но стрелять не стал – как-то рука не поднялась, мясо у них еще было, а сохатый выглядел измотанным, даже пошатывался. «Гонит кто-то? Волки летом не рискнут, нет у них ни малейшего шанса завалить этакого дядю... Значит, человек? А человеки, стервы, разные бывают...»

Бока сохатого раздувались на глазах. Подняв голову – вода стекала радужными струями, – он покосился на людей, издал что-то среднее меж хрипением и фырканьем и решительно вошел в воду, попер на тот берег, оставляя кильватерный след, что твой эсминец. Мазур тоже поневоле засмотрелся.

– Ух ты... – прошептала Ольга.

Мазур старательно вытряхивал воду из Викиных кроссовок – только бы не разлезлись, а то ведь придется на первобытный манер обутку ей из ее же собственной куртки мастерить... Все трое стояли голыми, обсыхали и чувствовали себя совершенно непринужденно, преодолели некий порожек, где и в самом деле начинается п л е м я...