Облава на волка - Серегин Михаил Георгиевич

– Куда ты собралась звонить? – осведомился он.

– Ну как куда? – криво улыбнулась она. – Надо же дать знать родителю, что я жива.

– Хорошее дело, – сказал Николай, но не спешил дать Лиле телефон.

– В чем дело? – нахмурилась она, протянув руку. – Я что – не могу позвонить?

Кольнувшее вдруг Щукина предчувствие пропало.

– Все в порядке, – проговорил он. – Звони, пожалуйста.

Лиля взяла телефон и поднялась из-за столика.

– Ты куда? – удивленно спросил Щукин.

– В дамскую комнату, – потупилась Лиля, – извини… Ты много для меня сделал, как я поняла из твоего рассказа, но… сам понимаешь, с отцом мне нужно поговорить наедине. Ведь и моя вина есть в том, что все это произошло…

– То есть? – насторожился Щукин. – Не понял?

– Если бы я не была так беспечна… – проговорила Лиля и пожала плечами.

– А-а… – протянул Щукин. – Ты вон о чем. Ну, что ж, звони.

Она ушла, кивнув ему.

Глава 18

Первое, что Щукин вспомнил, когда очнулся, были те самые его слова.

«Ты вон о чем, – сказал он тогда этой чертовой суке. – Ну, что ж, звони».

Николай приподнялся на руках и огляделся. Потом поморщился и снова опустился – на те самые нары, на которых и очнулся.

– Вот оно как вышло, – медленно проговорил Николай, глядя в покрытый цветными пятнами плесени потолок тюремной камеры, – вот оно как…То, что случилось через полчаса после того, как Лиля ушла звонить по телефону якобы своему отцу, не ожидал не только я – все это было полной неожиданностью и для Капитона, и для Анны…

И, закрыв глаза, чтобы не видеть хорошо знакомый ему интерьер тюремной камеры, Щукин замолчал. События того дня проносились перед его глазами, словно кадры ускоренной съемки. Кинохроники, так сказать.

Вот он, Щукин, смеющийся едет в машине. Рядом рулит насупленный и мрачный Капитон, который только что лишился крупной суммы денег и которого впереди ожидает полная неизвестность. Позади сидят Анна, тоже ошалелая от неожиданности, и погруженная в свои мысли Лиля – теперь понятно, о чем она думала.

Николай с шутками и прибаутками рассказывает Лиле о своих приключениях, многие из которых вовсе не были смешными, но казались забавными, тогда когда он думал, что все передряги уже позади. Капитон хмурится и мучается, Анна молчит, Лиля жадно слушает.

Потом – кафе. Они едят, пьют, Лиля просит у Николая телефон, чтобы позвонить отцу.

Вот оно!

Кольнуло тогда Николая предчувствие! Кольнуло, но он не обратил особого внимания на это, здравый смысл заглушил внутренний голос – мол, чего плохого, если девчонка, столько пережившая за последние дни, поговорит со своим отцом, который так любит ее, наедине? Да ничего плохого в этом быть не может.

Конечно. Только вот Лиля разговаривала по телефону вовсе не с отцом.

Щукин такого и предположить не мог, что она будет связываться с кем-то другим. Это потом, на первом допросе, Николаю все доброжелательно разъяснил следователь, явно рассчитывающий на то, что Николай, против которого говорят все улики и свидетели (кроме Ляжечки, который, как и Матрос, так и не пришел в себя после адского зелья), ничего не станет скрывать от следствия.

Оказалось – так, посмеиваясь, рассказывал следователь, – что Лилю никто не похищал. Она сама предложила милиции свои услуги по поимке собственного папашки. Откуда взялись такие мысли у папенькиной дочки Лили – трудно понять. Может быть, она затаила на него обиду за то, что он бросил ее мать, оставив гнить от полученного от кого-то сифилиса. Или тут что-то другое: жажда денег, славы… дурная наследственность, наконец. Важно то, что Лиля сама связалась с ментами – ведь никто не знал о ее истинных родственных отношениях с Седым.

А менты решили по-своему. Так Лиля, вместо денег и славы, получила наркотический дурман и Ляжечку. Менты не доверяли ей и справедливо: та, которая способна с потрохами продать собственного отца, могла продать и их самих.

Так вот, ее не похитили, а она сама пришла к ним в руки.

А очнувшись от дурмана, она сообразила, что тайна ее все равно откроется – менты ее в покое теперь не оставят, и ей тогда не жить, нрав своего отца Лиля знала прекрасно. И из дамской комнаты пригородного кафе она позвонила тем, кто контролировал ее похищение, и предложила в обмен на свою свободу сдать Щукина вкупе с Капитоном… Ну и Анну заодно, которая все равно являлась соучастницей.

А через полчаса неожиданно явившаяся группа захвата положила всех посетителей кафе на пол и тут же арестовала всю компанию.