Русский вор - Серегин Михаил Георгиевич

– Вряд ли вы его найдете, – скептически заметил Полунин. – Скорее всего его уже давно устранили, как это делают обычно с исполнителями.

– Возможно и такое, – согласился Гришаев. – Интересно бы знать, кто его устранил?

– Ну этого я вам сказать не могу, – развел руками Полунин, – потому что сам не знаю.

– По поводу убийства некоего Кнышева, более известного как Кныш, которого вы зарезали, воспользовавшись его невнимательностью, тоже есть несколько вопросов. Но, в общем, следствие склонно верить вам, учитывая всю совокупность фактов, полученных при расследовании этого дела.

– Спасибо, – ответил Полунин. – Но, честно говоря, я сам не склонен верить следствию в том, что оно доведет дело до суда и что все главные виновники получат по заслугам.

– Посмотрим, – пожал плечами Гришаев. – В любом случае, часть денег вкладчиков мы вернем. Впрочем, вы вообще не очень склонны верить нормальным людям… Ведь десять лет назад вы не поверили мне, а поверили Слатковскому.

– Чего же теперь переживать по этому поводу, – улыбнулся Полунин. – Впрочем, вы тогда тоже были не до конца искренни. Я ведь помню ту лабуду, которую вы мне лили в уши по поводу вашего брата уголовника. На зоне мне объяснили, что, если бы у вас таковой был, вряд ли бы вас взяли в прокуратуру работать.

Лицо Гришаева сделалось мрачным.

– Не говорите, Владимир Иванович, то, чего не знаете. У меня действительно был старший брат, просто это был сын моего отца от другого брака. Какое-то время он жил с нами, затем, когда вырос, уехал жить к своей матери. Я всегда скрывал это, когда учился в юридическом. И сам брат, когда узнал, что я работаю в прокуратуре, чтобы не вредить моей карьере, больше не появлялся у нас.

– Извините, – произнес Полунин. – Я не хотел вас обидеть. Просто этот случай…

– Да, действительно это редкий случай, – согласился Гришаев. – Ну счастливого вам пути.

Они пожали друг другу руки, и Владимир покинул кабинет.

Выйдя на улицу, он сел в «БМВ» и сказал сидевшему за рулем Славке:

– Ну а теперь поехали домой.

– Ты не ошибся? – произнес Шакирыч. – Ты, по-моему, считал, что дом у тебя здесь, в Тарасове.

– Нет, – твердо произнес Полунин, – я не ошибся.

В салоне «БМВ» царило радостное оживление: вся компания возвращалась домой, целой и невредимой вырвавшись из опасной истории. Болдину и Рамазанову было легко на душе еще и от того, что Полунин впервые за многие дни был весел и общителен.

Стоял морозный осенний день, ярко светило солнце.

Несчастье случилось примерно в четыре часа дня. Полунин пересказывал свой разговор со следователем, но вдруг замолчал и, застонав, обеими руками схватился за живот. Лицо его побледнело, на лбу выступила испарина.

– Что случилось, Иваныч? – обеспокоенно крикнул Болдин.

– Прихватило что-то.

– А ты обезболивающее принимал? – спросил Шакирыч.

– Принимал, – еле выдавил из себя Полунин. – Все утро принимаю.

– Где мы, Славка? Далеко до ближайшего города? – спросил Шакирыч.

– Судя по карте, километров через пять должен быть небольшой городишко… То ли Серовск, то ли Серновск.

– Славик, дави на педаль.

Но Полунин уже не слышал ни их голосов, ни рева машин.

Несколько секунд он корчился, хрипя на заднем сиденье, затем, уткнувшись лицом в кожаную обивку сиденья, затих, изо рта у него пошла пена.

– Господи, – испуганно произнес Шакирыч, смотря на Полунина, – неужели все кончено?

Эпилог

Темные круги, плывшие перед глазами Полунина, становились все ярче и светлее. Наконец они образовали один светлый круг, в центре которого возникло лицо молодого мужчины с белой шапочкой на голове.

Лицо было серьезным и улыбающимся одновременно.

– Ну вот, сознание вернулось. Теперь будем ждать, когда вернется аппетит, а дальше выздоровление пойдет быстрыми темпами.

Полунин нахмурился, вглядываясь в невысокого молоденького паренька, склонившегося над ним.

– Где я? – спросил он.

– В больнице, уважаемый, – весело ответил паренек. – Больница у нас провинциальная, довольно-таки скромная. Но операцию мы вам сделали как надо.

– Кто делал? – спросил Полунин.

– Я и делал, – весело ответил парнишка.

– Похоже, первая в жизни, – усмехнулся Полунин.

– Третья, если честно, – сознался парень. – До этого, когда я учился в Москве, только ассистировал.

Полунин поднял голову и посмотрел на свой живот. От солнечного сплетения до низа живота по центру была приклеена белая широкая марлевая полоска.