Возвращение пираньи - Бушков Александр

– Так, значит, это за т о б о й охотились, а не за нами? – вырвалось у Мазура.

– Очень похоже, – безмятежно сказала Ольга. – Вы-то их интересуете постольку-поскольку... Еще один козырь для торга, только и всего. Уж прости, если это чем-то задевает твое мужское самолюбие, милый... А на меня они и в самом деле охотились весьма целеустремленно...

– И ты с нами поехала?!

– А чихала я на этих придурков, – сердито сказала Ольга. – Чтобы в собственной стране нужно было жить с оглядкой на этих?!

– Знал бы я раньше...

– Ну, и что бы ты сделал? А? – тихонько рассмеялась она. – Влад, меня можно было остановить одним-единственным способом – ногу сломать. Или руку. Или шею. Но ты вряд ли когда-нибудь на такое решишься, verdad? Не переживай. Не так страшен дьявол, как его рисуют...

– Малюют.

– Вот именно, малюют. Ты заметил, что всякий раз вы их легко бьете даже при численном превосходстве с их стороны? Нынешняя герилья пока что не особенно опасна. Эчеверриа мне как-то подробно объяснял... Понимаешь, любые партизаны делятся на «терминаторов» и «истериков». «Терминаторы» проходят серьезную подготовку, часто опираясь на другие страны, вот они в с е р ь е з опасны. «Истерики» же – начинающие, любители. Есть оружие, этот их революционный порыв, фанатизм и злоба – но нет должной подготовки и натасканности. Обстрелять поезд, подложить бомбу, напасть скопом на окраинный полицейский участок, листовочки расклеить, в спину кому-нибудь пальнуть на улице – это они умеют. Но любой человек с соответствующей подготовкой кладет их в штабеля...

– Вообще да, – сказал Мазур. – Примерно так и можно сформулировать.

– Они пытались кое-что сделать, но единственный по-настоящему серьезный тренировочный лагерь тигрерос разгромили почти сразу же, сцапали почти всех нанятых инструкторов, а потом уже не давали развернуть чего-то даже отдаленно похожего, обрубили выходы за рубеж... Впрочем, даже с опытными людьми случаются самые позорные промахи. Взять Че Гевару – казалось бы, профи, теоретик и практик, прямо причастный к победе герильи на Кубе. Но потом, в Боливии, он вел себя, как вырвавшийся поиграть в индейцев мальчишка, их моментально ликвидировали...

– Бог ты мой, – сказал Мазур. – Как мы когда-то в юности любили этого Че... «Прошел неясный разговор, как по стеклу радара, что где-то там погиб майор Эрнесто Че Гевара...»

– Это что, ты написал?

– Где там. Настоящий поэт, известный...

– Это понятно, – сказала Ольга. – Мы тоже лет в четырнадцать – я про монастырскую школу – держали его портретики под подушкой, мы все тогда были ужасно левые, барышни из лучших семей... За портретики нас однажды выпороли, что нам только прибавило левизны. Вообще, я думаю, он мог бы стать хорошим поэтом. Ты не читал его письмо из Боливии лидеру аргентинских повстанцев? Нет? Слушай: «Сквозь пыль из-под копыт Росинанта, с копьем, нацеленным на преследующих меня великанов, я спешу передать вам это почти телепатическое послание, поздравить с Новым годом и крепко вас обнять. Свои пожелания я доверил мимолетной звезде, повстречавшейся мне на пути по воле Волшебного короля...» – Она коротко, зло вздохнула. – Вот только, когда взрослеешь, начинаешь понимать, что эти левые поэтические натуры, дай им волю, кровью все зальют, до горизонта. – Ее тонкие пальцы сжали плечи Мазура почти до боли. – И надо их стрелять, стрелять, если нельзя иначе... – И вновь расслабилась, тихонько рассмеялась. – Знаешь, а за эту сучку и в самом деле орден полагается. Министр внутренних дел поклялся честным словом кабальеро, что в течение часа добьется от президента ордена для любого, кто прикончит Викторию, Пабло или Эстанислао... Будь этот герой хоть распоследним висельником из бандитских кварталов столицы... Серьезно. «Санта-Роса», с мечами, красивая штука, носится на правой стороне груди, дает определенные привилегии... Когда вернемся, я скажу дону Себастьяно, а тот позвонит министру...

– Вот уж спасибо, – сказал Мазур. – Только не стоит. Я как-никак дипломат...

– Да какой ты дипломат, милый? Терминатор ты у меня...

– Все равно. Как-то не к лицу мне получать ордена за местных террористок.

– Сложная ты душа. Ладно, вместо ордена... только без рук, я сама...

Глава двенадцатая

Как кабальеро в старину

Отплывали даже не на рассвете – в тот странный и зыбкий час, когда полумрак еще окончательно не разделился на свет и четкие тени. Над рекой стоял молочно-сизый туман, насыщенный странными лопочущими шорохами, деревянными постукиваньями и резкими вскриками гигантских мохноногих лягушек, неизвестно за каким чертом бодрствовавших в эту рань.