Подарок девушки по вызову - Серегин Михаил Георгиевич

— Но… — невольно повторил Кропотин.

— Но, я бы сказал, состояние, вирулентность, арезистентный статус данного возбудителя представляет нечто новое в истории этого заболевания.., н-да, это нечто латентное, даже в некоторой степени апокрифическое. Я давно имею с ним дело, и я привык ко всем формам и проявлениям СПИДа, мои методы лечения получили европейскую известность, но, скажу вам честно, то, что я увидел у вас, поставило меня в тупик. И если вам не сложно.., я понимаю, с этической, да и с психологической точки зрения это не самый адекватный модус, но прошу понять меня правильно…

Профессор поднял глаза на озадаченное лицо Кропотина, на котором было написано, что понять Монахова правильно при задействовании подобного лексикона попросту невозможно.

Профессор снял очки, откашлялся и произнес:

— Одним словом, я прошу вас сдать тест-пробы повторно. И еще… — Михаил Иннокентьевич взял Кропотина за руку и, глядя прямо в глаза, четко выговорил:

— Вам не стоит отчаиваться, молодой человек. Не исключено, что результаты анализов будут вызывать куда больше поводов для оптимизма, нежели то, что мы имеем в настоящий момент. Еще раз повторяю, если при повторном исследовании подтвердится одна моя мысль, то.., иначе чем феноменом вас не назовешь. Вот вам талон на посещение послезавтра, двадцать восьмого июня, можете прийти в любое время с девяти до восемнадцати тридцати.

Хорошо?

Кропотин ничего не сказал, только быстро кивнул. Эта по одному слову профессора Монахова возродившаяся из пепла, как птица Феникс, надежда наполнила его теплом и какой-то по-детски светлой жаждой жизни. Такое ощущение испытывают при приеме кокаина, но в данный момент эмоции заменили собой дорогостоящий наркотик.

Эмоции, стоящие еще дороже.

В тот же день Кропотин на радостях устроился на работу (из «Аякса» ему по дружескому совету Свиридова пришлось уйти после происшествия в ночном клубе «Полишинель» во вневедомственную охрану с начальной ставкой в триста пятьдесят рублей, втрое меньше, чем он получал в «Аяксе») и вечером набрался в каком-то дешевом кафе так основательно, что наутро едва мог вспомнить, куда он, собственно, поступил на работу.

Надо ли говорить, что в кафе он был не один.

…Двадцать девятое число должно было стать решающим. Пожилой доктор, которого Монахов называл, кажется, Василием Ипатьевичем, при появлении Кропотина подскочил на месте еще бодрее, чем в предыдущее посещение Димы, и тут же повел его к профессору.

— Он сказал мне, как только вы придете, так сразу.., к нему. — Он перевел дыхание и добавил почти шепотом:

— Он говорил, что за его тридцатилетнюю карьеру такого еще не было.

Монахов в самом деле очень ждал Кропотина.

При его появлении он, забыв про свое профессорское достоинство, выскочил из-за стола и стремительными дробными шагами приблизился к Диме.

Положил руку ему на плечо и кивнул пожилому врачу:

— Благодарю, Василий Ипатьевич. Садитесь… гм… Дмитрий Владимире.., э-э-э… Дима. Я буду называть вас так, это ничего?

— Д-да.

— Вот и замечательно. Да вы садитесь, что вы стоя-то… — проговорил он, сам не выражая, впрочем, ни малейшего желания снова сесть на стул.

Вместо этого он несколько раз решительно прошелся от стены к стене, что-то бормоча себе под нос, а потом резко повернулся на каблуках. Какие дорогие и модные для медика туфли, машинально отметил Дима. Профессор произнес:

— Одним словом, Дима, вы имеете великолепный шанс открыть новую страницу в трагической книге борьбы со СПИДом.

— Так я болен или нет? — вырвалось у Кропотина.

— Одну минуту. Я все скажу. Дело в том, что вирус действительно поразил вас. Но он не сумел удержаться в вашем организме. А это фантастика и даже не научная. По всей видимости, в вашей крови содержится антитело, которое убивает вирус. Потому что сейчас этого вируса нет. Просто — нет.

Он воздел указательный палец, чтобы глубже проникнуться значимостью момента, и тут Кропотин медленно проговорил, чувствуя, как отдаляется и звучит словно бы со стороны, как чужой, его собственный дрожащий голос:

— Значит, я здоров?

— Не знаю, можно ли это назвать здоровым состоянием вашего организма на данный момент. Бесспорно, что наличие подобных антител или иных механизмов защиты, это еще предстоит выяснить, не является нормальным. Одно можно утверждать однозначно: в вашем организме, Дима, нет вируса СПИДа. Значит, в этом плане вы здоровы. Другое дело, не есть ли изживание вашим организмом возбудителя СПИДа следствием другой, быть может, еще более опасной вследствие ее неизученности.