Крестом и стволом - Серегин Михаил Георгиевич

Для маленького Усть-Кудеяра, в котором все знали всех с малолетства, это было экстраординарное событие. В отличие от жителей крупных городов, где отдельный человек давно уже потерялся в однородной статистической массе, и поэтому и жизнь, и смерть большинства абсолютно анонимны, сознание устькудеярцев отвергало саму мысль, что можно убить человека иначе, как только допившись до белой горячки. Но даже в этом случае смерть земляка надолго становилась событием, о нем говорили и вспоминали порой многие годы спустя.

Именно это сознание более чем все остальное мешало развитию любого бизнеса в Усть-Кудеяре, включая даже бандитский. Конечно, та же парфеновская братва и предпринимателей напрягала, и ребра кое-кому ломала, но даже это делалось как бы по-свойски, без утюгов на животах и прочего откровенного беспредела. Конечный финансовый результат тщательно маскировался проверенными психологическими ходами, когда все вроде как «свои пацаны». Может, именно поэтому пострадавшие никогда и не обращались к властям. Сама мысль о том, что ты сдал ментам Коляна из первой школы или Жэку с шестого квартала, была нетерпима для любого усть-кудеярского мужчины старше четырех лет.

По-настоящему жестким разрешалось быть только с чужаками. Поэтому новость о найденном трупе какого-нибудь водилы из Узбекистана и полусгнивших останках пропавшего два года назад предпринимателя из Тольятти воспринималась в этой среде достаточно спокойно, без охов и ахов, а правило «если попал – плати» применялось к чужакам быстро и без сантиментов. Но смерть или наезд на местного – это было совсем другое, и воспринималось совершенно иначе.

Новость о смерти бригадира, как всегда, принесла Тамара Николаевна. Затем новые интригующие подробности живоописал диакон Алексий. И в конце концов, когда со священником поделился своим видением проблемы храмовый сторож Николай Петрович, отец Василий не выдержал и позвонил сведущему во всех медицинских новостях поселка Косте.

– Слышь, Константин, не подскажешь, что там с Кошелем произошло?

– Это с бригадиром парфеновским? – переспросил главврач.

– Ну да, с кем же еще! Только о нем весь городок и говорит.

– Да ничего особенного, – равнодушно сказал Костя. – Тромб оторвался, так что мучился недолго.

– Его что, били? – поинтересовался священник.

– Да на фиг он кому нужен, чтоб его бить! – рассмеялся Костя. – Кошель уже лет шесть как на ладан дышал.

– То есть?

– Ну, во-первых, он отсидел в совокупности лет пятнадцать, сечешь? Одного этого – за глаза. Во-вторых, Кошель был туберкулезником. В-третьих, наркоманом. Да и работа у него была в последнее время нервная. Ты хоть знаешь, почему его все «выездным» кличут?

– Не-ет, – честно признался отец Василий.

– Он долги по району выбивал. Сам, конечно, руками не махал, ему для этого Парфен молодняк переподчинил. Но, сам понимаешь, каждый «случай» – стресс, а годы уже не те. Вот и помер.

У священника немного отлегло от сердца. Но совесть еще не была до конца удовлетворена.

– Как ты думаешь, это связано с тем, что его Ковалев «закрыл»? – все-таки не удержался и спросил он.

– Может, да, а может, и нет, – с сомнением в голосе произнес главврач. – Понимаешь, Миша, он свой «моторесурс» давно уже выработал. Я вообще удивляюсь, на чем он последние пару лет держался – весь был гнилой изнутри.

* * *

На этом бы все, пожалуй, и закончилось, но уже в пять отцу Василию позвонили из райадминистрации.

– Батюшка? Отец Василий? Вас беспокоят из администрации. Да, помощник главы. Николай Иванович просили вас подойти. Нет, на месте и узнаете… Нет. Не знаю. Просто подходите к восемнадцати, вам все скажут.

Звонок был странный, но к восемнадцати отец Василий уже входил в приемную, с удивлением заметив сидящего на стуле Тохтарова. На этот раз Марат Ибрагимович был одет по всей форме и, казалось, даже и не помнил, что еще шестнадцать часов назад, кутаясь в серый больничный халат, хлестал от безысходности спирт в кабинете врача. Но самое потешное, что и сам главврач с постной физиономией восседал рядом. Отец Василий приветливо кивнул обоим и присел рядом, но ему почти сразу пришлось вставать – глава администрации Николай Иванович Медведев словно только его и ждал.

– Ну что, товарищи, – уперев большие красные кисти в края стола, начал глава, – работа вам предстоит важная, я бы сказал, ответственная…

Отец Василий чуть не рассмеялся. Его всегда потрясала эта железобетонная уверенность власти в том, что церковь – всего лишь один из отделов сложной государственной машины. Но в данный момент умнее было не возражать, а выслушать, и он быстро усмирил беса противоречия внутри.