Я выбрал путь смерти - Шитов Владимир Кузьмич

Поскольку обвиняемые не думали скрываться от следствия, работникам дознания не составило особого труда найти, задержать и доставить их в прокуратуру.

Голубенко решил уголовное дело по обвинению Нежданова, Кернова и других из производства Стукало не забирать, но прежде чем отдать своему подчинённому такое распоряжение, Голубенко посчитал для себя необходимым побеседовать с обвиняемыми по отдельности. На то у него была веская причина. Полученную от Нежданова взятку он решил ему не возвращать, но чтобы преступники на него не обижались, Голубенко решил, как говорят уголовники, запудрить им мозги.

За годы работы в прокуратуре он здорово наловчился такому ремеслу, а поэтому учиться подобной премудрости ему не потребовалось.

Первым к нему в кабинет двое милиционеров привели Нежданова.

— Побудьте в коридоре, — распорядился Голубенко, обращаясь к работникам милиции, одновременно барски показывая рукой на выход.

Оставшись вдвоём с обвиняемым, Голубенко начал с ним «откровенничать»:

— Юрий Николаевич, из-за вашего освобождения под подписку о невыезде я получил от начальства из управления большой нагоняй.

— А чего это вдруг оно по такому пустяку вздумало вмешиваться в вашу работу?

— На меня им пожаловался, что я к вам слишком либерально отнёсся, ваш друг Транквиллинов Тарас Кондратьевич. Сами понимаете, что связи у него в городе обширные.

— В гробу я хотел бы видеть таких друзей, как он, — сердито произнёс Нежданов. Подумав о ситуации, в которую теперь попал, он счёл нужным поинтересоваться: — И как вы намерены с нами поступить?

— Придётся вас до суда арестовать, — развёл руками Голубенко.

— Помнится, мы с вами договаривались о другом для нас исходе по уголовному делу. При другом раскладе мы бы вам пятьдесят тысяч баксов не стали давать, — не скрывая недовольства, проговорил Нежданов.

— Не волнуйтесь, я их вам отработаю, — не намереваясь и не имея возможности реально так поступить, заверил собеседника Голубенко.

— Отработаете вы нам наши деньги или нет, я не знаю, но арест до суда меня никак не устраивает. Я буду сопротивляться, буду писать во все инстанции жалобы на вас, что дал вам взятку в пятьдесят тысяч долларов, сообщу вашему руководству, какие заверения вы сделали мне и что получилось в реальности. Я знаю, что такое быть арестованным до суда.

— Таким поведением вы сделаете хуже только себе. Подумайте в камере, что может случиться, если вы развяжете язык, и стоит ли с прокурором портить хорошие отношения. Вы ранее заявляли, что дали взятку моему следователю Стукало. Моё начальство и я этому не поверили. Точно так же вам не поверят, что вы давали мне взятку, — такое напутствие сделал Голубенко, перед тем как милиционеры увели Нежданова из кабинета и привели Кернова.

— По моему указанию Нежданов и Кернов задержаны работниками милиции. Они сейчас находятся в моей приёмной. Вы их уже видели? — поинтересовался Голубенко. — Я их отдаю в ваше распоряжение. Теперь вы можете мне гарантировать, что следствие по их делу будет вами проведено качественно и завершится в срок?

— Я могу вам такое обещать. Но помните, обвиняемые написали на меня вам жалобу, будто я взяточник, а вы посчитали, что я следствие буду вести с обвинительным уклоном. Как мне теперь быть?

— Забудьте обо всех этих жалобах и о том, что я вам говорил. Я поверил в ваш профессионализм следователя и в вашу порядочность. Мало ли что им взбредёт в камере писать на вас или на меня! Мы не можем и не должны верить всему тому бреду, который приходит в голову таким умникам, как Нежданов и Кернов. Мы должны быть выше этой грязи и мелочей, доверять друг другу и помогать в трудную минуту.

Против взаимодействия с поумневшим прокурором Стукало возражений не имел, получив возможность успешно завершить расследование уголовного дела против банды Спицы, с перспективой последующего направления его с обвинительным заключением в суд.

В перерыве, когда секретарь Голубенко покинула приёмную, чтобы пообедать с товарищами по работе, Стукало, незаметно для сотрудников прокуратуры проникнув в кабинет Голубенко, положил ему в стол видеокассету с компроматом на него и Чудилову. Так же незаметно он покинул его кабинет.

5 июля 1998 года