Волчья стая - Бушков Александр

– Я вам, бля, не ювелир, нехер изощряться тут…

– Ну ты уж вовсе обнаглел! – возмутился Синий, получивший особенно куцый колбасный обрубок.

– Я что, себе экономлю? – лениво фыркнул Фриц. – Меньше сожрешь, товарищам больше достанется. Солидарность у тебя где?

Синий сквозь зубы и в рифму коротко объяснил, где в данном случае находится эта самая пресловутая солидарность, но больше спорить не стал – все равно бесполезно. Отошел развинченной походочкой, сел под кедром и брезгливо принялся обдирать кожицу со своего обрубка. В этом весь обед и заключался – четвертушка буханки и кусок скользкой, синюшно-бледной ливерной колбасы. Не просто обед, а еще и ежедневная лотерея – благодаря Фрицеву раздолбайству. Поневоле это превращалось в событие, каковыми здешняя жизнь была чертовски бедна: кусок побольше – нешуточный повод порадоваться, кусок поменьше – соответственно, повод для грусти. Классический лагерный набор впечатлений. Согласно апологетам жанра.

Когда все три бригады получили небогатую жратву, Фриц потряс опустевшим пакетом:

– Уркаганы, никому не надо? Глядишь, вечерком и подрочите, на ляльку глядя.

Никто на него не обратил внимания – и эта хамская шуточка давно приелась, Фриц был субъектом ограниченным, не способным на полет творческой фантазии.

Каким бы убогим обед ни был, а схарчили его быстро – не тот случай, чтобы привередничать. Зато с послеобеденным отдыхом обстояло совершенно иначе – полагался целый час, и они вольготно развалились на прогретой солнцем земле, вытащили «Приму», к которой тоже успели поневоле привыкнуть. Разумеется, местный эстет и сноб Володя Василюк, как обычно, потреблял майскую «Приму» не в ее первозданном виде, а старательно умял в трубку табачок из двух сигарет.

– Ну прям как товарищ Сталин, – громко сообщил Синий в пространство, ни на кого не глядя.

Василюк фыркнул, дернул щекой со здоровенным и багровым родимым пятном, не уступавшим тому, что украшало лысину последнего генсека. Со стороны Синего это была чистейшей воды издевательская подначка, поскольку Сталина Вова как раз и не любил, будучи патологическим демократом, а потому разобиделся не на шутку, хоть и старался этого не показывать. Чтобы свое хамство еще более усугубить, Синий, перед тем как растянуться в непринужденной позе, словно бы невзначай расстегнул донизу полосатый бушлат. На груди у него красовалась церковь с немалым числом куполов – а вот пониже левого соска как раз и синел выполненный с большим сходством профиль Иосифа Виссарионовича. «Под легендарного канает наш блатарь, – лениво подумал Вадим. – Никак он не мог сидеть при Сталине, даже пацаном не мог, года не те, не стыкуется…»

На огромной поляне воцарилась умиротворенная тишина – все три бригады «полосатиков», старательно разведенные подальше друг от друга, блаженно попыхивали дешевенькими сигаретками, эсэсовцы, по два на бригаду, посиживали себе на надлежащем расстоянии, исключавшем всякие неожиданности, овчарка тоже задремала, но чутко, то и дело трепеща ушами. На спокойной воде озера там и сям поблескивали солнечные искорки, зеленела тайга, голубело небо, желтел неглубокий, но обширный котлован, который был абсолютно никому не нужен, ни тем, кто его копал, ни тем, кто приказал копать, вообще никому на нашей грешной земле.

– Есть новая идея, – сообщил Столоначальник, заранее шумно сглатывая слюну. – Берется крутое яйцо, режется пополам, желток старательно вынимается…

– Слышали уже, – отмахнулся Синий. – С сыром, что ли?

– Да нет, я же говорю, идея новая. Ветчина крошится меленько-меленько, чтобы кусочки были не больше спичечной головки, жареные грибы секутся столь же мелко, все это смешивается с укропчиком, лучком, чуть солится…

– Поперчи, – серьезно сказал Синий.

– Непременно. Потом все это кладется на место желтка и заливается майонезом…

– Майонезом лучше полить сразу, перемешать, а потом уже класть…

– Тоже верно. Потом все это заворачивается в ломтик сыра – и в рот…

– Ты смотри, как фантазия работает. А я-то думал, наши чиновнички умеют только взятки брать…

– Я бы вас попросил!

– Господи, да я ж абстрактно, – ухмыльнулся Синий. – Умозрительно, знаете ли…

– Терпежу не хватит, – подумав, сказал Браток. – Это ж сколько времени уйдет, если крошить не крупнее спичечной головки…

– А ты потерпи, – посоветовал Эмиль. – Зато потом поймаешь кайф.