Ударом на удар - Серегин Михаил Георгиевич

– Что это?

– Договор о продаже, – снисходительно пояснил парень, – подписывай, если жизнь дорога.

– Но у меня нет с собою ничего, – растерянно промямлил Веселовский.

– Правильно, у тебя ничего нет, потому что все, что у тебя было, теперь у нас, – издевательски засмеялся парень, – а тебе остается только подписать этот договор. Понял, суслик?

– Но как... – изумился Веселовский, – как вы это сделали?

– Это длинная история, – издал удовлетворенный смешок бандит, – а у нас со временем напряг. Подписывай, и расстанемся друзьями. А то мы ведь можем тебя заставить!

Веселовский попробовал взять себя в руки.

– Вы были у меня дома? – догадался он.

– Были, – ухмыльнулся парень, – твоя жена оказалась на редкость сговорчивой.

– Что вы с ней сделали? – вскипел Веселовский, но тут же снова получил удар, теперь уже по почкам.

Он коротко вскрикнул, застонал, повалился на постель, скрючившись в позе зародыша.

– Мы и не думали, что ты так классно проводишь время, но это даже к лучшему, – презрительно рассмеялся парень, – тут нам никто мешать не будет. А ты неплохо обжился здесь, видно, быть гендиректором очень прибыльно.

Бандит обвел взглядом уютную спальню. Веселовскому и самому нравилось его новое детище. Он наконец достроил дачу, меблировал два ее этажа, насадил виноград и провел гравийные дорожки. Люба, с которой он встречался уже два месяца, была счастлива. Приезда жены Веселовского она не страшилась, так как Вера Леонидовна отличалась ужасной тучностью, страдала одышкой и была убеждена, что ее место в квартире. Она впадала в панический ужас перед перспективой малейшего передвижения, не говоря уже о путешествии на дачу. Веселовский не настаивал, ему, считал он, с женой повезло.

– Что вы с ней сделали, изверги?! – вскричал он, едва саднящая боль в пояснице начала отпускать.

Он распрямился, полный негодования и решимости отстаивать свои права. Но тут же снова упал на постель, дико вскрикнув. Теперь он получил мощный «хук» в живот. Он валялся на влажной от пота простыне, судорожно ловя воздух открытым ртом. Люба заплакала.

– Заткнись, сука! – Бандит ударил ее по щеке наотмашь. – А то дырку в башке сделаю.

Онемевшая от ужаса Люба умолкла, округленными глазами пялясь на темное лицо подонка. Она видела, как в прорези шевелятся губы, выплевывая ругательства и угрозы, и ей казалось, что все это происходит с ней во сне.

– Ну, – выжидательно и мрачно посмотрел на скулившего Веселовского командир, – будешь подписывать?

– Да, – прохрипел он, – воды, дайте воды.

– Обойдешься, – процедил парень с «макаровым», – вставай давай, хватит из себя барышню корчить. Бери ручку!

Веселовский медленно поднялся.

– Она жива? – поднял он глаза на бандита.

Тот с неумолимой жестокостью рассмеялся ему в лицо.

– В багажнике отдыхает, – ответил парень.

– Что-о?! – как укушенный взвыл Веселовский.

– Да пошутил я, – засмеялся бандит, – разве такую корову в багажник упакуешь?

– Можно мне ей позвонить? Если дадите, я все подпишу... – взмолился Веселовский.

– Да что ты с ним возишься! – нетерпеливо воскликнул парень с «узи».

– Тебе слова не давали, утухни! – одернул его командир. – Звони, – обратился он к гендиректору, – так и быть. Но если дурковать будешь, смотри у меня...

Он покрутил «макаровым» перед самым носом у Веселовского. Последний взял лежавшую на тумбочке трубку.

– Дай сюда, – приказал бандит, – и диктуй номер.

Веселовский продиктовал свой домашний номер. Вскоре парень передал ему трубку, и он услышал тревожно-взбудораженный голос жены:

– Да-а, да-а...

– Это я, Вера, – задыхаясь от волнения, произнес Веселовский, – они у меня. С тобой все в порядке?

В ответ раздался надсадный плач. Потом одышка дала о себе знать, и Вера Леонидовна захрипела, глухо застонала и заохала.

– Они вырвали силой, угрожали... Сказали, что, если я обращусь в милицию, нам будет крышка.

– Успокойся, родная, – дрожащим голосом сказал Веселовский. – Все будет хорошо, главное, ты цела...

Бандит вырвал у Веселовского трубку и отключил телефон. Участливо-жалеющий, проникновенный тон Веселовского вызвал у него издевательский смешок.

– Видела б она тебя сейчас, – произнес бандит презрительным тоном, – ну все, шутки в сторону, подписывай!

Веселовский взял трясущимися руками договор. Надев очки, лежавшие тут же на тумбочке, пробежал его глазами. Что-то случилось со зрением – ничего не видно. Буквы расплывались. Он делал отчаянные попытки справиться с собой, унять бьющую его дрожь. А что же Полунин? Веселовский весь напрягся. Мысль о Полунине взбодрила его. Он вдруг почувствовал себя отчасти защищенным, и хотя Владимира Ивановича сейчас рядом не было, все же его образ, всплывший в затуманенном страхом и отчаянием сознании Веселовского, овеял безысходность ситуации надеждой на спасение. Но надежда тут же погасла, едва он вспомнил, что Полунин куда-то пропал. Веселовского отсутствие Полунина сильно волновало, но он крепился, полагая, что оно вызвано какими-то личными соображениями Владимира Ивановича. Когда же ему позвонила встревоженная Светлана, Веселовский здорово поразился и забеспокоился. А что, если Полунин стал жертвой новой войны за передел предприятия?