Стриптиз на дорогах - Серегин Михаил Георгиевич

Она посмотрела в зеркало, прикрепленное в салоне над ее головой, – «шестерка» выползла из черной дыры, перекатила через лязгнувшие под ее колесами ограждения и уверенно лавировала между крупными камнями, которыми был усеян этот участок дороги.

Спортивная машина Эльвиры Максимовны подпрыгивала на камнях, как раненая коза. Руль уже несколько раз выскакивал из рук Саши. Она старалась, но не могла уходить от препятствий на дороге – почти все попадавшиеся крупные камни шли ей под колеса.

«Шестерка» догоняла, несмотря на то что Саша умудрялась не сбрасывать скорость.

«Машину угроблю, – подумала она, в сотый раз стукаясь макушкой о потолок, – и себя угроблю… Он сейчас догонит меня – как умело управляет машиной! А ведь это была ловушка…»

Последняя пришедшая внезапно мысль так поразила ее, что Саша едва не потеряла управление. С трудом выровнявшись, она подпрыгнула на большом пологом валуне, лежащем как раз посередине дороги, – и чудом успела увильнуть от острого камня.

До нее долетел еще один выстрел. Саша вдруг почувствовала, что всю левую сторону ее лица залило чем-то горячим, а левым глазом постоянно приходится смаргивать странную красную пелену.

– Осколок, – вспомнила Саша, – осколок зеркала…

Одной рукой она попыталась утереть кровь, но тут под колесо ее машины попал очередной булыжник, мокрая от крови рука соскочила с руля – Саша тут же вдавила в пол педаль тормоза, и машина, оглушительно завизжав, развернулась поперек дороги и, как показалось Саше, встала на два колеса, словно на дыбы.

Не зная, что делать в таких случаях и совершенно обезумевшая, Саша наугад крутанула руль.

Перед ней мелькнула дорога, покрытая белой пылью, потом синее небо – близко-близко; а потом невесть откуда взявшаяся трава, выжженная кустиками.

Когда Саша немного пришла в себя и прекратила визжать, она поняла, что с бешеной скоростью летит по пологому склону навстречу скачущей по черным камням, похожим на мертвых быков, бурной речке.

* * *

Спуск перед самой водой загибался немного вверх – получалось что-то вроде небольшого трамплина. Подлетев на этом трамплине, спортивная машина Эльвиры Максимовны на мгновение замерла в тишине и неподвижности, словно вылетев из своего временно-пространственного отрезка – а потом с размаху ухнула в воду.

Мотор тут же заглох. Примерно минуту машина плыла по быстрой реке, как будто катер, – совершенно не исключено, что конструкторами этой спортивной модели были предусмотрены такие ситуации, – а потом под ногами Саши мерзко захлюпала вода.

Она попыталась выглянуть в окошко – «шестерку» наверху на дороге она не увидела. По кромке обрыва бежал одноглазый бородач, казавшийся отсюда маленьким и смешным. Время от времени он останавливался и пытался прицелиться в Сашу из своего обреза.

По тому, как быстро бежал одноглазый, Саша вдруг поняла, что течение несет ее вперед с немалой скоростью, – она видела, что одноглазый уже не останавливается, чтобы прицелиться, он прилагает все силы, чтобы оставаться с плывущей по реке машиной на одном уровне.

Вода поднялась Саше до колен. Она снова выглянула в окно – одноглазый начал отставать.

Удовлетворенно кивнув, Саша вернулась на исходную позицию, положила руки на руль, будто ехала по дороге, и тут же закричала – на нее, увеличиваясь и увеличиваясь в лобовом стекле, быстро надвигался большой валун.

Инстинктивно Саша крутанула руль, но машина не отреагировала никак.

Краем глаза Саша заметила, что одноглазый на высоком берегу остановился и с интересом стал наблюдать за происходящим.

«Неужели так просто – и все?.. – замелькали в голове у Саши бессвязные слова, – сейчас удар и пойду ко дну… Плавать я почти не умею, а с таким течением мне и вовсе не выплыть…»

Все лобовое стекло занимала черная громада валуна – словно китовья спина.

Саша подергала дверную ручку – дверца не поддавалась. То ли заело замок от многочисленных сотрясений, то ли просто полумертвая от страха Саша плохо соображала, что к чему, и не могла справиться с такой простой вещью, как дверная ручка.

Оставив бесплодные попытки открыть дверь, Саша сложила на груди руки и зажмурила глаза.

Ей пришло в голову, что уместно будет прочитать какую-нибудь молитву, но она не могла вспомнить ни одной, потому что ни одной и не знала.

А мысль о том, что любому человеку нужно знать хотя бы одну, хотя бы самую простенькую молитву, была последней – перед тем как искусственно созданную Сашей темноту сотряс чудовищной силы удар.