Личный убийца - Приходько Олег Игоревич

Немецкий детектив Вальтер Шуман и его австрийский коллега Вольфганг Юнгер вызвали на откровенный разговор Жюльена Марше. Он рассказал о подметных письмах, которые ему случалось получать незадолго до исчезновения дочери. Франция в то время готовилась к ядерным испытаниям на атолле близ берегов Австралии, и не только «Гринпис» был заинтересован в срыве испытаний. От г-на Марше требовали сведений о транспортировке урана к месту предстоящего взрыва и списки лиц, ответственных за проведение испытаний. По словам Жюльена, он не придал угрозам значения.

Как стало известно Марселену и Столетнику из сводки кантональной полиции, на следующий день после исчезновения Полетт в горах был найден труп террориста из французской группировки «Аксьон директ», разыскивавшегося Интерполом за покушение на генерала Одрана — чиновника министерства обороны, ведавшего экспортом французских вооружений. Это обстоятельство и данные, которые прислал из Парижа немецкий сыщик, показались Кристиану Марселену связанными между собой: террористы «Аксьон директ», как явствовало из листовок, вели борьбу «с военно-промышленным комплексом». Разумеется, человек, разыскиваемый Интерполом, не стал бы держать девочку при себе, скорее всего в его задачу входило лишь похищение, и действовал он не один.

Бармен в Базеле опознал террориста по предъявленной фотографии и заявил, что видел его вместе с человеком, проживавшим в отеле неподалеку от Банка международных расчетов. Через час удалось установить, что речь идет о некоем Барни Хьюмане, проживающем в Претории и имевшем отношение к «эскадрону смерти».

Только на следующий день в департамент полиции пришло сообщение: Хьюман, выдававший себя за Жака Жанэ, пересек границу Испании, откуда самолетом направился в Абиджан вместе со своей восьмилетней дочерью Кэтрин.

Русский сыщик Столетник немедленно вылетел в Барселону.

Тем временем его супруга обнаружила в газетах за 1990 год сообщение об автомобильной катастрофе, в которой погибла мать пропавшей девочки. Судя по фотографии погибшей, она была эффектной блондинкой, восточными чертами ее лицо не отличалось, и с маленькой Полетт у нее не было ничего общего. Г-жа Столетник запросила в библиотеке имени Тургенева мельбурнские газеты, относившиеся ко времени рождения Полетт, и обратила внимание на публикацию об участившемся похищении младенцев в Таиланде. Директор мельбурнской штаб-квартиры Интерпола высказывал подозрения, что они экспортируются в богатые американские семьи через Австралию.

След Барни Хьюмана в Абиджане терялся. Посовещавшись, детективы Столетник и Марселен вылетели в Мельбурн. Здесь они нашли семью, которая помнила Жюльена и Жаклин Марше, проживавших в девяностом году в одном из прибрежных пансионов в Сиднее. Добравшись до пансиона, детективы обнаружили на террасе труп хозяйки. Кто-то явно не хотел их встречи…»

(Продолжение читайте в завтрашнем номере).

— Планетарный уровень, — вздохнув, с завистью произнес Решетников. И дело Киры Богданович показалось ему таким мелким, ничтожным по сравнению с международными приключениями шефа, что он тут же забыл о нем и вскоре уснул как убитый.

ГЛАВА 8

В шесть часов утра он выехал в Малаховку, некогда бывшую дачным поселком, а теперь разросшуюся до размеров самостоятельного города приблизительно в пятидесяти километрах от столицы по Рязанской ветке. О том, что у Богдановичей есть дача, трудно было не догадаться — ее просто не могло не быть у торгаша такого масштаба. Решетникова насторожило другое: почему Кира умолчала о ней?

Накануне, мотаясь по столице в поисках вешек, расставленных бывшим насильником, а ныне генеральным директором и членом партии «Власть и порядок» Леонтием Богдановичем, он исподволь выведывал местонахождение дачи, пока наконец не получил нужные сведения от пожилого снабженца супермаркета «Ихтиандр».

— Сказали, уехал на дачу, — взял его на пушку Решетников, выдавший себя за давнего приятеля Богдановича, — а где его дача — одному Богу известно. И телефон молчит.

— В Малаховке дача, — просто ответил снабженец и, точно вспомнив о чем-то неприятном, сплюнул.

— Малаховка большая.

Снабженец оказался хватким, с подозрительной усмешкой поглядел на него и почесал в затылке:

— Не так, чтобы уж очень, — прозрачно намекнул на свою осведомленность.