Кимоно для боя - Серегин Михаил Георгиевич

– Нет, – покачал он головой, – это слишком дорого для простого частного детектива.

Лиза в ответ фыркнула и принялась собираться в магазин.

На самом деле мобильный телефон, это удобное, современное и подчас незаменимое средство связи, не было для Китайца такой уж разорительной покупкой, и уж несколько десятков долларов для его приобретения он бы как-нибудь наскреб по сусекам. Не покупал он его по той простой причине, что предпочитал быть недоступным в нерабочее время. Да и большую часть рабочего тоже. Недоступным в том смысле, что он хотел ощущать себя свободным в своих поступках, а мобильный телефон, постоянно присутствующий где-нибудь в кармане пиджака, такой возможности его бы лишил. Китайцу нравилось жить, следуя завету Декарта: «хорошо живет тот, кто хорошо скрывается», который сам он понимал, естественно, по-своему, а объяснять это кому-нибудь еще не собирался, да, наверное, и не смог бы.

Это не было бегством от жизни, наоборот, находясь наедине с самим собой, Китаец испытывал зачастую особое воодушевление, энтузиазм, можно сказать. Какое-то стояние в прозрачности одиночества, – одиночества, оживляющего все душевные силы, все, на что способен сам, из собственного разума и характера, без опоры на что-либо внешнее или на «чужого дядю».

Мобильник, конечно, можно было отключить в любой момент, но само его присутствие было бы для Китайца напоминанием о внешнем мире. Да и что такого, вообще, может произойти, о чем ты тотчас же не узнал бы и о чем стоило после жалеть? Китаец не раз задавал себе этот вопрос и всегда отвечал на него однозначно: «Ничего».

* * *

Китаец поднялся в лифте на десятый этаж относительно нового двенадцатиэтажного здания, расположенного на улице, носившей имя великого русского революционера-демократа Николая Гавриловича Чернышевского. Перед зданием, почти вдоль всего фасада, вытянулась стоянка с новенькими, еще без номеров, машинами Волжского автозавода. Красочный щит сообщал, что эти машины предлагает на продажу компания «Трейд Хаус», в офис которой и направлялся Китаец.

Неизвестно для чего посаженная на вахте, оборудованной «вертушкой», пожилая тетя, едва взглянув на Танина, снова углубилась в лежавший перед ней на столике яркий таблоид. В здании жизнь прямо-таки била ключом. Огромная кабина лифта, битком набитая народом, останавливалась едва ли не на каждом этаже, выпуская и принимая в свое нутро пассажиров.

Выйдя на десятом, Танин очутился в большом квадратном холле, освещаемом дневным светом, льющимся сквозь два огромных окна. В отличие от холлов нижних этажей, которые Танин мог видеть, проезжая мимо, этот, отделанный по евростандартам, являл собой оазис уюта. Мягкие кожаные диваны, напольные урны, вертикальные жалюзи на окнах, а также неизменные разлапистые пальмы говорили о том, что вы попали не абы куда, но в современную преуспевающую фирму. Чтобы уж окончательно убедить в этом посетителя, над широко распахнутыми двустворчатыми дверями красовалась вывеска, выполненная в том же стиле, что и щит на стоянке.

Китаец прошел под вывеской и очутился в широком длинном коридоре, тянувшемся в обе стороны от холла. Никаких указателей не было. Оба рукава коридора были совершенно одинаковой длины, но, повинуясь какому-то внутреннему чувству, Китаец повернул направо. На этаже никого не было видно. Дойдя по мягкой ковровой дорожке до конца коридора, Китаец понял, что выбрал правильное направление.

Он немного помедлил перед дверью с табличкой «Секретарь» и открыл ее.

– Вы к кому? – молоденькая секретарша, суетливо разбиравшая какие-то бумаги, подняла на него тревожный взгляд.

У нее было гладкое детское личико, зеленовато-карие глаза, правильный, чуть широковатый нос и аппетитные губы, которые она покусывала от усердия.

– Я к Олегу Юрьевичу, – улыбнулся Китаец и попытался заглянуть в открытую дверь кабинета.

– Нет, нет, нет, – секретарша выскочила из-за стола и кинулась наперерез Китайцу, чтобы преградить ему дорогу. – Олег Юрьевич занят, он сегодня не принимает.

– Может, вы все-таки сообщите ему обо мне? – Он вынул визитку и протянул ее девушке.

– Хорошо, – она поправила зачесанные назад короткие каштановые волосы и шагнула в кабинет, закрыв за собой дверь.

Секретарша вышла почти сразу же и, удивленно глядя на Китайца, пригласила его войти.

– Спасибо, – кивнул он.

В кабинете Сорокина царил форменный беспорядок. Шкафы были раскрыты настежь, ящики выдвинуты, а их содержимое валялось на стульях, креслах, диване и столах. Олег, в белой рубашке без пиджака, сортировал вещи и укладывал их в две большие спортивные сумки, стоявшие посреди кабинета.