Сладкий соблазн - Серегин Михаил Георгиевич

По лицу Баранова пошли полосы, отчего он стал напоминать российский флаг – красную сменяла синяя, за ней следовала белая. Юлька поняла, что этих слов Баранов не простит ей уже никогда. Но ей было наплевать на это. С Барановым было покончено раз и навсегда!

Через три минуты Баранова в ее квартире не было. Он достаточно хорошо знал Юльку, чтобы понять: она не шутит и вполне способна устроить ему такой скандалище, что и его карьера, и семейная жизнь могут оказаться под угрозой.

Юлька посмотрела в окно, как от ее дома отъехала серая «Волга», и выматерилась.

«Вот дерьмо этот Баранов! – подумала она. – В рабство меня хотел загнать!..»

Она вышла в коридор, чтобы привести в порядок полочку под зеркалом, с которой Баранов все столкнул, когда набросился на нее, и вдруг подумала: «А ведь он сегодня трахнул меня на халяву! А я и про деньги забыла, так разозлилась!»

Ей почему-то стало смешно, и она расхохоталась, глядя на себя в зеркало.

Глава 10

Утро принесло Юльке тревогу за жизнь Геры. Она всю ночь пролежала в постели без сна, вспоминая Герино тело, и ее мучало воспоминание о том, как спокойно и сладко ей спалось на его руке. Это воспоминание было мучительнее вдвойне, поскольку Юлька не хотела признаваться самой себе, что может поменять свою свободу и независимость на жизнь с Герой.

Поэтому утром она легко поддалась своему беспокойству за Геру, хотя истинная причина этого беспокойства заключалась скорее всего в элементарном желании его увидеть. Но Юлька не хотела себе в этом признаваться.

Она оставила машину в гараже и пошла пешком в находящийся неподалеку Дом печати, где на последнем этаже располагалась редакция газеты «Аксаковский репортер». Газета не принадлежала к авторитетным в городе изданиям, поскольку финансировала ее оппозиционная губернатору политическая группа. Свобода печати существовала в Аксакове лишь на бумаге, поскольку единственная типография в городе, имеющая печатные машины большого формата, была государственной и полностью контролировалась губернатором. К тому же на «Аксаковский репортер» одна за другой сыпались всяческие проверки и комиссии, что чаще всего приводило к срыву очередного номера газеты. Короче, газета несла колоссальные убытки, а ее редактор ни один день не проводил без серьезного разговора со спонсорами и учредителями, которые требовали от него невозможного – сохранить политический курс газеты и в то же время сделать ее рентабельной.

Юлька была вкратце знакома с сутью служебных Гериных проблем. Она не удивилась, когда выяснила, что редактор с самого утра проводит совещание по поводу очередного отказа сотрудников редакции работать, если будут продолжаться задержки с выплатой зарплаты. Юлька знала, что денег на зарплату в редакции нет и не предвидится. Разве что учредитель одумается и откажется от своей бредовой идеи перевести газету на самофинансирование. Гера недавно рассказывал ей обо всем этом.

Она слонялась по редакционному коридору, прислушиваясь к гулу голосов, доносящемуся из редакторского кабинета. Юлька пыталась представить себя журналисткой, но, как ни старалась, не могла этого сделать. Не потому, что не в ладах была с пером и бумагой, нет, ее никогда не пугала необходимость что-то сочинить – будь то письмо или шуточное поздравление подруге, у которой намечается день рождения. Но ей трудно было представить, как можно писать по заданию редактора или учредителя. Что такое проституция, Юльке объяснять не надо было. Но все понятно было, только когда это касалось ее самой. А вот когда Гера себя самого называл проституткой, этого она не понимала. Что его заставляет писать то, что он не хочет писать? Все равно он получает за это гроши – намного меньше, чем она зарабатывает на панели. Так какой же смысл продаваться?

Наконец дверь Гериного кабинета распахнулась, и из него начали выходить возбужденные сотрудники. На Юльку почти никто не обратил внимания. Мало ли кто бродит по коридору! В редакционном коридоре можно иной раз встретить таких типов, что и представить себе трудно. А в лицо Юльку мало кто знал из сотрудников редакции.

Дождавшись, когда Гера останется в кабинете один, она вошла и плотно притворила за собой дверь.

– Ты? – удивился Гера. – Я же просил тебя сюда не приходить!

Он был явно раздражен. Юльке стало обидно. Ясно, что у него проблемы, но она-то тут при чем? Мало ли проблем у нее, например, она же не злится из-за этого на Геру!