Черноморский Клондайк - Серегин Михаил Георгиевич

Монеты можно было спихнуть каждую долларов по триста, а перстень нужно было еще разглядеть. Но не получилось. Мордастый вывалил находки из мешка себе на ладонь и принялся их рассматривать. Двое других тоже склонили головы над его клешней.

– Что же ты, блядь такая, решил ограбить нас? – Мордастый поднял голову и пронизал Иннокентия убийственным взглядом.

Иннокентий знал, что занимается промыслом нелегальным, но эти парни совсем не походили на представителей правоохранительных органов, следящих за порядком на своей территории. Он не чувствовал своей вины, но вступать в пререкания было небезопасно. Все-таки их было трое.

– Может, договоримся? – неуверенно произнес он, поеживаясь, так как на воздухе было прохладно.

– Леха, – один из дружков мордастого посмотрел на своего предводителя. – Может, утопим гада?

– Погоди, Сальмон, – покачал головой Леха, – а вдруг парень правил не знает?

– Я ничего не знаю, – подтвердил Иннокентий. – Сколько ездил – ничего. А здесь вы. Если что, я готов поделиться.

– Делиться надо, – довольно кивнул Леха, – только думать раньше надо было.

– Так я первый раз.

– П…шь, друг, сам сказал, что ездишь давно.

– Раньше ездил, – поправил его Иннокентий.

Леха ссыпал побрякушки назад в мешок и затянул ремешок.

– В общем так, братан, – перевел он взгляд на Иннокентия. – На первый раз тебя прощаем.

– Хорошо, – обрадовался Иннокентий, протягивая руку за мешочком.

Но его ждало разочарование. Леха отдавать ему ничего не собирался.

– Не-ет, – его студенистое лицо скривилось от улыбки. – Этого ты не получишь. Это будет твоей платой за сегодняшний день.

– Да вы что, ребята?! – сделал попытку к сопротивлению Иннокентий. – Там же побрякушек на две тонны баксов, если не больше.

– Да? – толстомордый от удивления даже приподнял очки. – Ты что-нибудь в этом сечешь?

– Учился, – буркнул Иннокентий.

– Ученый, значит. Век живи – век учись. Ничего, следующий раз еще умнее будешь. С завтрашнего дня будешь отдавать половину от всех находок, понял? Скажи спасибо, что у нас хорошее настроение и мы тебе ребра не переломали. Пошли, покажешь, что у тебя в палатке, – добавил он.

Поняв, что все его труды пошли насмарку, Иннокентий ударился не то чтобы в панику, но в протест. Кровь в его жилах заиграла. Он не сомневался, что мордовороты прошмонают палатку и найдут и те несколько монеток, которые ему попались вчера и которые он не успел еще реализовать.

Сегодня нужно было забивать баллоны, а денег почти не осталось. Да это просто грабеж среди белого дня! Три красные насмехающиеся рожи поплыли у него перед глазами.

– Ну, чего стоишь? – с угрозой в голосе сказал Леха, видя, что Иннокентий не двигается с места. – Тебе помочь?

Он посмотрел на своих подручных.

Иннокентий не стал ждать, пока ему «помогут». Слабо отдавая себе отчет в своих действиях, он метнулся к Лехе. Левой рукой ухватил мешочек со своими находками, болтавшийся на его запястье, а голову вонзил в толстое брюхо братка. Леха успел только громко охнуть.

Иннокентий упал вместе с ним, но, перекатившись через голову, тут же вскочил на ноги, сжимая мешок с находками в руке. Лехины приятели, видно, не ожидали от Иннокентия такой прыти. Они на секунду замешкались, потом один из них наклонился к своему старшему товарищу, а второй сделал движение в сторону Иннокентия.

– Ну, сука, ты сам напросился! – рявкнул он и бросился на Иннокентия.

Только тот оказался проворнее. Он врезал приблизившемуся братку по яйцам и, разбежавшись, нырнул в воду. Проплыв под водой метров пятнадцать, вынырнул и оглянулся. По берегу с пистолетом в руке метался взбешенный Сальмон – тот, которому повезло больше остальных – и орал благим матом.

– Вернись, падаль, мы тебя все равно уроем! Сука потливая! Теперь тебе не жить! Ты на кого руку поднял, шваль?!

Леха и браток, которому Иннокентий зарядил в пах, видно, еще громко говорить не могли, хотя Леха пытался подняться на ноги. Его приятель лежал на песке, свернувшись калачиком, зажимая руками свои гениталии.

Сальмон передернул затвор пистолета, забежал по колено в воду и прицелился в Иннокентия, но Леха его остановил.

– Ты что, придурок, засветить нас хочешь? – проурчал он. – Опусти пушку.

– Леха, да он же… эта гнида… А-а-а… Все равно не уйдешь, говнюк! – заорал он, отчаянно размахивая пистолетом в воздухе.

Потом вдруг выбежал на берег, спрятал пистолет в карман и ринулся к палатке. Налетев на нее, принялся с остервенением кромсать ее ножом.