Божий спецназ - Серегин Михаил Георгиевич

Пришлось отцу Василию звонить в епархию и объясняться. На самом деле инициатива такого факультатива исходила от руководства школы, а никак не от священника. Отец Василий согласился лишь вести этот факультатив в соответствии с предложенной программой. Программа была весьма нейтральной, если уж говорить об опасениях Пашутина, и никоим образом не имела пропагандистской направленности. От отца Василия требовались только его знания.

Портил кровь священникам и другой персонаж. Немолодой уже мужик, коренной сельчанин и неудачник Гусев. С начала перестройки он пытался то организовать птичник, то заняться изготовлением кладбищенских оград, чем-то еще. Но все его начинания рушились по двум причинам. Он был пьющим и завистливым мужиком, но весьма недалеким. Отец Василий давно подозревал, что Гусев попал под влияние Пашутина, который его подзуживал и потихоньку спаивал. Делалось это не явно, но то, что декларировалось самим Пашутиным, всегда имело продолжение в виде полухулиганских выходок Гусева.

Рогов, будучи участковым, умудрялся каким-то образом ладить с ними обоими. Если Гусева удавалось держать в узде угрозой административного ареста сроком до пятнадцати суток или вообще привлечением к уголовной ответственности за хулиганство, то с Пашутиным он находил какой-то другой язык. После отъезда Рогова и появления нового, молодого участкового ситуация снова начала накаляться. Отец Василий буквально хватался за голову, не зная, что и предпринять. Он пытался и говорить по-хорошему, и воздействовать через муниципального управляющего Прокопенко, которому, в свою очередь, тоже доставалось от ярого противника частной собственности Пашутина. Относиться «без гнева и пристрастия» к этим двум личностям отец Василий уже не мог, и от этого на душе у него становилось муторно. Нужна была какая-то разрядка, смена обстановки, чтобы он мог восстановить свои душевные силы.

Выручил Матюшин. Или с ним хитрый Рогов поговорил, или, как человек наблюдательный, старый охотник сам догадался о состоянии отца Василия. Заявился к нему в гости около девяти вечера.

– Вечеришь, батюшка? – вместо приветствия спросил охотник.

– А, заходи, Матюшин, – улыбнулся священник. – По делу зашел или как? Могу чайку поставить. Посидим, почаевничаем.

– От чаю не откажусь, – согласился Матюшин и чинно уселся за стол, сложив руки перед собой.

– Слушай, – подал голос из сеней отец Василий, гремя чашками, – а как тебя по имени-отчеству-то величают? А то все Матюшин да Матюшин.

– А так и зови, – весело ответил охотник. – Все зовут – и ты зови. Я и сам привык уже, и люди привыкли. Почитай, лет пятьдесят меня так на селе кличут.

От бутербродов, варенья и пряников охотник отказался. Аккуратно наливая чай в блюдечко и держа его высоко перед собой, он аппетитно прихлебывал чай. Разговор пошел неспешный: о погоде и о строительстве новой линии электропередачи, которая пройдет в двух километрах от села. Особо Матюшин уделил внимание в разговоре новому участковому и только потом заговорил о храме и воскресной школе.

– Это ты, батюшка, хорошее дело затеял. Когда же еще, как не с детства, прививать детям доброе? Когда вырастут и начнут своим умом жить, спохватишься, а его, ума-то, и нет. Говоришь, там музыку и танцы будут вместе с Законом Божьим преподавать?

– Не только, – кивнул священник. – Воскресная школа – это ведь не учебное заведение. Это дополнение к школьному и семейному образованию и воспитанию. К тому же это чисто церковное образование, приобщение к вере, к храму, духовности Православной. Помимо Закона Божьего, истории Ветхого и Нового Завета, изучения богослужения, заповедей, молитв, правил поведения в храме, обычно изучают российскую историю и историю родного края. Но только не в плане хронологии событий и явлений, а в плане духовности, культуры. Все остальное дает обычная государственная школа. А дома что? Не все ведь родители могут интересно, а главное, правильно подать то, что необходимо детям. У кого-то образования не хватает, знаний, у кого-то педагогических способностей. Воскресная школа – место духовного воспитания, а программа может быть любой. Знавал я одного человека, еще на Волге. Так вот он умудрялся духовно воспитывать подростков, занимаясь с ними единоборствами, военными играми. Понимаешь, научить детей драться и в то же время вложить в них неприятие насилия. Как?

– От оно как! – покачал головой старый охотник. – Это вроде как я всех сильней, но если вы меня не тронете, то и я вас не трону, а если трону, то всем несдобровать. Как в тайге с медведем: не трогаешь его, и он тебя сторонится, а как поперек дороги ему станешь, то только держись.