На абордаж! - Серегин Михаил Георгиевич

Обстановка осложняется и тем, что приоритеты постоянно меняются (или кто-то шантажирует мир и своих политических партнеров видимостью смены приоритетов). Автономный район Пунтленд (по пунтлендской конституции 2001 года – Сомалийское Государство Пунтленд) в настоящее время поддерживает Переходное федеральное правительство и видит себя автономной частью будущего единого федеративного Сомали. По сути, на современном этапе именно он стал ядром для сплочения новой сомалийской государственности. Между тем в центральной части Сомали продолжает действовать несколько небольших враждующих вооруженных группировок, включая и кланы сомалийских пиратов, пытающихся всячески отстаивать свою самостоятельность по отношению к федеральным властям. Некогда Центральные Штаты Сомали представляли собой межклановое государственное образование; теперь же практически весь регион контролируется умеренными исламистами. Но хуже всего дело обстоит с югом страны. Союз исламских судов фактически раскололся на радикальных (юг Сомали) и умеренных (центр Сомали) исламистов, ныне ведущих между собой военные действия. Некогда значительная политическая сила – Фронт сопротивления Раханьен на юго-западе страны – тоже контролируется радикальными исламистами. Кроме того, ряд территорий вообще не имеет какой бы то ни было централизованной власти, а управляется главами местных племен.

И все же, несмотря на то что Пунтленд и Сомалиленд оставались в последнее время наиболее спокойными районами, коррупция чиновников и их связи с криминалом были очень глубоки. Нищета большей части населения создавала благодатную почву для того, чтобы люди вставали на сторону того, кто давал им работу и пищу. А Шариф Туни давал ее большому количеству людей. Много чиновников кормилось вокруг него, включая и офицеров полиции, порой очень высокопоставленных.

– Ну! – вскинув брови, поинтересовалась Пьетра. – И где же твой обещанный сюрприз?

– Он стоит у причала, – с дрожью нетерпения в голосе ответил Шариф. – Поехали, я покажу его тебе во всей красе.

Пьетра не стала дальше расспрашивать молодого человека. Кивнув с улыбкой, она мельком глянула на часы и с готовностью поднялась. Ей становилось все интереснее и интереснее. Неужели сомалиец, некогда покоренный красотой яхты четы Паголетти, друзей Пьетры, решил обзавестись чем-то подобным? Мальчик, в очередной раз подумала журналистка, большой мальчик. Зачем ему яхта, что он с ней будет делать – красоваться перед другими пиратскими главарями? Или он считает, что теперь, уже став владельцем нескольких заводов, просто обязан соответствовать образу крупного бизнесмена?

Подав девушке руку, Шариф повел ее к выходу из ресторана, загадочно улыбаясь. Учтиво открыв дверцу своего «Лендкрузера», он помог спутнице забраться в обширный салон с тонированными стеклами. Интересно, снова подумала журналистка, а машина у него не из самых дорогих. Его коллеги давно уже ездят на «Бентли» и «Крайслерах»… Может, все это время он копил на яхту? Или юный сомалиец стал скуп?

В машине Шарифа Пьетра чувствовала себя не очень уютно, испытывая что-то сродни клаустрофобии. С самой юности, когда у нее появилась своя первая машина, она привыкла к кабриолетам, ветру, треплющему волосы, и огромному голубому неаполитанскому небу над головой. Здесь, в Африке, ее устраивало и сомалийское небо; правда, пыли было больше, но влажную уборку в ее «Мустанге» специальный человек делал два раза в сутки. Утешившись кондиционированным воздухом, Пьетра с интересом следила, куда направит свою машину ее друг. Ее предчувствия оправдались. Шариф поехал в дальнюю часть порта, где стояли пришвартованные частные суда. Было много моторок, небольших катеров, каких-то старых буксиров, но особняком стояли дорогие суда, в том числе и несколько морских яхт.

Шариф остановил машину, заглушил двигатель и поспешно выскочил из кабины, чтобы открыть дверцу своей спутнице. Пьетра, выросшая в богатой семье, тем не менее не привыкла к таким услугам, потому что всю жизнь ездила за рулем сама, без личного водителя. Выпорхнув из машины на пропахший солнцем и морской водой, белый от времени бетон пирса, она стала осматриваться. Молодой сомалиец молча потащил ее за руку вдоль судов и остановился, гордо показывая на большой белоснежный катер с такими плавными очертаниями изгибов бортов и рулевой надстройки, что невольно возникало ощущение, что судно вот-вот само сорвется со швартовых и понесется по морю, не касаясь воды. Длиною катер был около десяти метров, с рубкой обтекаемой формы и странными антеннами, наводившими на мысль о присутствии всех самых современных средств связи и навигации. На борту красовались золотые буквы «Stormbringer».