Аномальная зона - Серегин Михаил Георгиевич

– Если это и есть ваши пришельцы, то, ей-богу, не стоило из-за такой чепухи просыпаться!

– Вот так вы все на свете проспите! – негодующе воскликнул Кузовков.

– А из-за чего, правда, сыр-бор? – меланхолически произнес журналист Гессер. – Ну светится что-то... Мало ли!

– Сначала оно еще и пело, – сказал Величко. – Знаете, как синтезатор. Граф от этого звука проснулся и меня разбудил.

– Почему же мы ничего не слышим? – ревниво спросил Макс.

– Удаляется оно, – уважительно сказал Мачколян.

– А вообще любопытно, что же это такое? – деловито произнес Конюхов. – Может, стрельнуть в него, а?

– Только этого еще не хватало! – возмутился Кузовков, наскакивая на участкового с таким пылом, будто тот уже передергивал затвор. – Варвары! Вот такие, как вы, все и портят! С таким подходом ни одна цивилизация не пойдет с нами на контакт!

– А не больно и надо! – проворчал участковый, отпихивая от себя разгорячившегося Кузовкова. – Мы же к ним на Марс не лезем... Еще неизвестно, как они нас встретили бы... А вы, исследователь, хоть бы бинокль взяли, что ли!

– Ах я шляпа! – закричал Кузовков, хлопая себя по лбу. – У меня же фотоаппарат!

Он метнулся к тому месту, где были сложены рюкзаки. Конюхов злорадно рассмеялся ему вслед и сказал:

– А я бы стрельнул! Вдруг это спутник-шпион? Но, кажется, сейчас уже поздно – все равно не достать...

Грачев, еще раньше сообразивший насчет бинокля, достал его и опять присоединился к компании. Он долго смотрел в бинокль на небо, а потом разочарованно сказал:

– Черт его знает! Пятно и пятно. Видно неважно. Точно гнилушка светится. На НЛО не тянет. Может, выброс какой? Смещается по ветру...

– Какой выброс! – негодующе перебил его Кузовков, который нашел-таки фотоаппарат и теперь пытался поймать летающий объект в объектив. – На сто верст ни одного вредного производства! Сейчас мы его заснимем, а потом предъявим снимки Хамлясову. Он-то скажет, что это такое!

Кузовков несколько раз щелкнул затвором.

– Надеетесь, что на снимках будет что-то видно? – равнодушно спросил у него Макс. – Освещенность практически нулевая. Никакой Хамлясов ничего не разберет.

– У меня пленка высокочувствительная! – заверил Кузовков. – Импортная, специально для ночной съемки. Вот только придется ждать, пока обработают.

– Жаль, что я не сообразил вас первого разбудить, – сказал Величко. – Совсем забыл, что вы у нас главный энтузиаст. Эта дрянь прямо над головой висела. И светилась куда сильнее. Сейчас-то ее практически и не видно уже.

– А ты говоришь, что она еще и музыку играла? – с усмешкой спросил Макс.

– Ага, играла! Такую, знаешь, неземную – как в кино, когда что-нибудь про космос показывают.

– А напеть сможешь? – с невинным видом поинтересовался Макс.

Величко смерил его взглядом с головы до ног и уничтожающе сказал:

– Граф тебе напоет, если хочешь. У него слух тоньше.

– Спасибо! – махнул рукой Макс. – Пожалуй, я и без колыбельной засну. – Он повернулся и пошел искать свой спальный мешок.

Остальные поступили точно так же. Лишь возбужденный Кузовков больше не ложился и как привидение бродил по поляне, с надеждой вглядываясь в небо. Порой ему начинало казаться, что он опять видит дрейфующий над лесом шар, да не один, а целую флотилию. И неземную, почти неуловимую музыку он тоже слышал. Потом оказывалось, что это всего лишь цепочка облаков и треск сверчков в траве.

А потом Станислав Сергеевич и вовсе обалдел – на востоке над лесом появилось едва заметное свечение, с каждой минутой нараставшее и охватывающее все большее пространство. Сначала у Кузовкова даже перехватило дыхание от предчувствия чего-то грандиозного и необычайного, но, к счастью, он довольно быстро сообразил, что стал свидетелем банального рассвета, после чего сразу сник и, пристыженный, тихо заполз в свой спальный мешок, чтобы успеть вздремнуть хотя бы несколько минут до того, как первые лучи солнца позолотят верхушки деревьев.

Глава 8

К большому удивлению Шпагатова, предсказание самоуверенного профессора оказалось точным. Конечно, скакать подобно козлу на следующий день он еще не мог, но почувствовал себя гораздо лучше. Отек на ноге спал, и на нее даже можно было наступать, правда, с превеликой осторожностью. Наверное, отправиться в поход у Шпагатова не получилось бы, но этого и не требовалось. Вся группа, как выразился картограф Фишкин, «зависла» на том участке леса, где на нее вышел Шпагатов. Каждый занимался своим делом – кто-то замерял электромагнитный фон местности, кто-то собирал образцы грунта и флоры, Фишкин, например, проводил топографическую съемку местности, еще кто-то варил пищу, а Шпагатов сидел в палатке и обливался потом от страха.