Русский вор - Серегин Михаил Георгиевич

На том они расстались и пошли по палатам. Когда вечером Полунин пришел в гости к Лене Быку, он с удивлением обнаружил, что в палате тот живет один, в весьма комфортных условиях. Да и питается отнюдь не тем, чем кормят зэков в лагерной столовой.

У Лени были и сервелат, и свежий сыр, и фрукты, имелось у него и спиртное. Еще больше Владимир удивился тому, что Леонид, как выяснилось, ничем не болел.

– Я просто забашлял немного лагерному начальству, и они определили меня на месяц в «санаторий».

– А если бы ты забашлял еще немного, то так бы весь срок и просидел здесь? – не переставал удивляться Полунин всему тому, что увидел.

– Мог бы, но мне это не надо, – ответил Леня и спокойно пояснил: – Братва уважать бы перестала, к тому же мне это не интересно. Что здесь за жизнь, если никаких дел нету. Сиди кайфуй, жирок набирай. Нет, такая жизнь не по мне.

Леня вынул из тумбочки плоский флакончик армянского коньяка и, свернув крышку, разлил чуть-чуть по стаканам.

– Ну давай за знакомство, землячок.

Оба выпили, при этом Полунин скривился от боли и приложил ладони к животу.

– Что, болит? – участливо спросил Бык.

– Да, отшибли мне чего-то там, – ответил Полунин, согнувшись.

– Ну давай, поешь нормального хавчика. Наверное, давно такого не ел, – подбодрил его Леня.

Они просидели долго, почти до самой ночи, и никто из персонала медсанчасти их не беспокоил.

Захмелевший Полунин рассказал свою историю. Леонид внимательно выслушал его и, лишь когда Полунин закончил свой рассказ, усмехнулся и подвел итог:

– Понятно… Значит, ты на девкиной целке сломался. Лихо тебя ее папаша кинул. Виртуоз. Большим человеком, наверное, будет, если не убьют. С другой стороны, ты чужую вину на себя взял, страдаешь незаслуженно. Таких здесь на зоне уважают.

В свой барак Полунин вернулся через полтора месяца. Врачи, искренне удивленные тем, что он выжил, смилостивились и не стали отсылать его очень рано на работу, дав ему возможность полностью восстановить силы.

Либерзон устроил так, что Полунин снова попал к нему на нары, отселив своего нового соседа в другое место за пару блоков сигарет.

С одной стороны, Изя был очень рад возвращению Полунина. С другой – он чувствовал за собой вину. Ведь это за него заступился Полунин, из-за чего и попал в сильнейшую передрягу, едва не стоившую ему жизни.

Изя заварил чифирь и угостил Полунина консервами, которые только что получил посылкой с воли. Владимир и не думал упрекать Изю. В душе он привязался к старику, который был для него одним из самых близких в лагере людей.

– Ну теперь вы поняли, Вова, что главное здесь – это терпение, если вы хотите выбраться отсюда живым, – сказал Либерзон во время еды.

Владимир грустно улыбнулся, выслушав наставления Изи, и ответил:

– Я понял одно, что я очень хочу выжить и выбраться отсюда.

Глава четвертая

Жизнь на зоне текла своим чередом. Как и говорил Либерзон, жить можно было и здесь.

Новая встреча с Леней Быком случилась в ситуации, которая грозила опять обернуться для Полунина серьезными неприятностями.

Как-то раз во время обеденного перерыва, находясь на рабочем объекте, Полунин зашел к Либерзону в бендешку, в которой тот сидел один. Либерзон заварил чай и угостил Полунина бутербродами с колбасой. Обедая, они не спеша разговаривали.

– Нет, Вова, вы не понимаете… Размах дела должен быть кое-чем обусловлен. Главное в деле – это прибыль и еще стабильность самого дела. Прибыль можно делать на вещах мелких, мало для кого заметных, а раз это мало заметно, значит, безопасно. Поверьте мне, старому еврею, три рубля, регулярно и без нервотрепки поступающие в ваш карман, лучше, чем десять, добытые с большим риском. Риск, знаете ли, дорого оплачивается. В конечном счете вы можете потерять все, что заработали.

Либерзон чиркнул спичкой, прикуривая.

– Вот я, например, всю жизнь занимаюсь мелким товаром. Мой маленький магазинчик галантереи приносил неплохие доходы. Я работал на пересортице. Знаете, если пуговицу второго сорта выдать за пуговицу же, но высшего сорта, в этом мало кто разберется. Пуговицы стоят копейки, и люди легко отдадут мне эту маленькую разницу.

– А если нагрянет инспекция? – улыбаясь, спросил Полунин. – Она-то уж точно разберется в этих махинациях.

– К инспекции надо готовиться, – убежденно произнес Изя. – Инспекция – это серьезно, но не фатально. Ведь в ней тоже далеко не все профессионалы. Не все из них хорошо соображают, где и что надо искать.