Батюшка. Святой выстрел - Серегин Михаил Георгиевич

Окулович вернулся не через пятнадцать минут, а через сорок. Все это время Бестужева провела на выбранном ею наблюдательном пункте – на лавочке за зданием строевой части, откуда были видны и казармы, и столовая, и учебный корпус. Чтобы не вызывать подозрений, Настя делала вид, что работает. Достав из сумочки блокнот и ручку, она привычно набрасывала заметки и планы мифической передачи. Если кто-то прочитает ее записки, у него должно сложиться впечатление, что передача планируется на самом деле.

Время шло. До ужина в солдатской столовой оставалось меньше часа, и Настя была рада тому, что сопровождающий бросил ее так надолго. Она старалась не думать о том, что будет делать, если поговорить с Володей Муляновым так и не удастся. Какой ход придумать еще? Выборочное повторное интервью с понравившимися ей «типажами». А если кто-то из офицеров будет рядом? А если сам особист? Может, он ее подозревает и сам с преступниками заодно?

Напряжение внутри нарастало с такой силой, что Бестужева всерьез опасалась, что нервы сдадут в самый неподходящий момент.

– Простите! Совсем вас забросил, – прозвучало за спиной.

Настя от неожиданности чуть не подпрыгнула на лавке. Оглянувшись, она увидела Окуловича и облегченно вздохнула.

– Что вы, все в порядке. Я работала, кое-что понабрасывала вчерне.

– Ладно, пойдемте. Что вы еще хотели посмотреть, с кем побеседовать?

– А проведите меня туда, за казармы. Там много деревьев и нет домов. Мне кажется, что там должна быть какая-то такая атмосфера, как в комнатах психологической разгрузки. Очень хочется ощутить это. Думаю, солдаты любят бродить там в минуты досуга. Или как у вас говорят – личное время?

– Да какой там досуг у солдата! – поморщился капитан. – Форму постирать, погладить, подворотничок подшить, письмо домой черкнуть – вот и все… Ладно, пойдемте.

Настя посматривала на часы и щебетала без умолку. Она и сама не понимала, зачем ей понадобилась эта прогулка по окраинам части. Увидеть, можно ли отсюда незаметно сбежать или, наоборот, проникнуть? Может быть, просто понять, что воинская часть представляет собой со всех сторон? Ответов не было, но, полагаясь на интуицию опытного журналиста, Настя старательно запоминала все, что попадалось ей на глаза. Например, то, что бетонный забор огораживал территорию воинской части только, так сказать, с фасада, вправо и влево от КПП метров на двести. А дальше шла колючая проволока на металлических и деревянных столбах. Собственно, склады находились внутри части и, наверное, охранялись особо. Они нигде не граничили с лесом. Это точно. Значит, побег совершить солдатики могли легко. Или порвав где-то проволоку, или разжав ее, чтобы устроить незаметный лаз. Наверное, теоретически это возможно, хотя понять сложно.

– Ну что, накормите гостью ужином? – поинтересовалась она, с улыбкой обращаясь к капитану.

– Да, конечно, – вежливо ответил Окулович, но по его тону чувствовалось, что от гостьи он устал смертельно.

Настя ошиблась в своих расчетах и чуть не опоздала. Она никак не рассчитывала, что указанное на щите время ужина с девятнадцати до двадцати означает начало приема пищи и его окончание. Ей почему-то пришло в голову, что с семи до половины восьмого солдат приведут в столовую. И просчиталась. Ровно в семь, когда она в сопровождении Окуловича подходила к столовой, у входа уже стоял строй солдат. Видимо, другое подразделение находилось внутри и приступило к ужину. Ругая себя за глупость, Настя прибавила шаг. Удивленный капитан поспешил за ней следом.

Володю Мулянова журналистка увидела сразу. Он стоял в центре строя и пристально смотрел на нее. Солдаты по трое забегали в столовую, и очередь Мулянова должна была подойти через несколько секунд. Надо спешить, время неумолимо отсчитывало секунду за секундой.

На ступенях столовой Бестужева оказалась одновременно с солдатом. Решение пришло в голову неожиданно – Настя оступилась и, падая вперед, ухватилась за рукав Мулянова. Солдат машинально подхватил девушку, но она все же больно ударилась коленкой о край ступеньки и невольно вскрикнула.

– Как же вы так! – раздался рядом голос Окуловича, и руки капитана попытались подхватить ее с другой стороны.

Настя представила, как все сейчас произойдет: капитан поможет ей встать и прикажет солдату проследовать в столовую. И все, рухнет последняя надежда. От нахлынувшего чувства безысходности журналистка так вцепилась в руку Мулянова, что тот от неожиданности дернулся.