Божий одуванчик - Серегин Михаил Георгиевич

Этажом ниже стояли четверо. Среди них выделялся длинный, тощий парень в черных кожаных штанах и черном же свитере.

А выделялся он цветом своих волос: впереди они были ядовито-синего цвета, а сзади — цвета морской волны, с довольно приятным для глаза зеленоватым отливом.

Артистичный товарищ.

Остальные трое были обычные мажорные хлопцы в дорогой одежде и с наглыми рожами.

Еще совсем юные — лет по двадцати, не больше.

— Мне нужен Степанов, — коротко сказал Владимир, приближаясь к группе.

— Ну… я Степанов, — сказал длинный. — Что хорошего скажешь?

— Ты сегодня видел Илью Свиридова?

— А тебе-то что? Ты что, его папа? Или, может, мама?

Троица стильно прикинутых недорослей заржала.

— Я у тебя серьезно спрашиваю.

— Серьезно спрашивает только следак на пресс-хате, а ты мне туфту травишь, — невозмутимо ответил тот и выставил нижнюю губу. — Или, может, ты мусор?

Свиридов не стал долго разговаривать: он широко шагнул к длинному и, одной рукой схватив его за горло, легко притиснул к стене… Тот попытался было сопротивляться, но его ноги уже болтались в нескольких сантиметрах над полом.

— У меня нет времени, — тихо проговорил Владимир. — Быстро отвечай на все вопросы, если не хочешь на самом деле попасть на допрос к следаку, которого ты тут упомянул.

— Па-ца-ны… — прохрипел тот.

Трое малолеток бросились было на Владимира, однако Свиридов, не отпуская Степанова, с развороту вполсилы шлепнул одного из них по лицу, а второму легонько ткнул правой ногой под коленную чашечку.

Однако этого вполне хватило, чтобы первый отлетел на третьего, и оба они впечатались в противоположную стену, ограничивающую лестничный пролет, а второй — получивший по ноге — согнулся от боли и опустился на пол, закусив губу.

— Вот видишь, сука, еще не хватало из-за тебя дитенков калечить, — холодно проговорил Владимир. — Быстро, сука!! Был Илья?

— Был, был, — поспешно заговорил Степанов, очевидно, испугавшийся не на шутку.

— Зачем?

— Да он… Ну, зашел…

— Зачем, я спрашиваю? — повысил голос Свиридов.

Барыга беспомощно затрепыхался в воздухе и, задыхаясь, прокудахтал:

— «Ге…геру»… за «герой»… «эйч» банщил…

— Куда он пошел потом?

— Я не знаю… в аптеку, наверно. За «баяном»…

— Когда он от тебя ушел?

— Да минут двадцать… может, пятнадцать.

Да вот и пацаны скажут… они его тоже видели…

* * *

Аптека находилась недалеко от академии, и Ильи в ней быть не могло. Владимир даже не стал проверять.

Сложно допустить, чтобы он мог стоять там в очереди минут двадцать — двадцать пять. Все-таки времена «развитого социализма» с километровыми очередями за колбасой счастливо миновали.

Свиридов подошел к своей машине и присел на корточки возле переднего левого колеса.

В сущности, теперь оставалось надеяться только на удачу. Или на интуицию. Потому что выловить человека в огромном четырехмиллионном городе — это посложнее, чем найти иголку в стоге сена.

Или в целой скирде…

И тут что-то привлекло его внимание у парадного входа академии. Да! То, что он видел, не могло быть повседневным и обычным.

По крайней мере, так ему подсказывала интуиция.

Он еще раз бросил отчаянный взгляд на «Ауди», притормозившую возле академии, и на человека, который сел в нее.

Это не может быть совпадением!

Черный «БМВ» Свиридова сорвался с места и последовал за темно-зеленой «Ауди»…

* * *

— Входите, — проговорил Дедовской и еле уловимым жестом показал Илье на стоящего в дверях человека. Дескать, вот она, твоя судьба.

…Не веря своим глазам, Илья вжал голову в плечи, словно ожидая, что на нее обрушится мощный удар, и часто-часто заморгал.

Этого не может быть…

Не может быть!

— А-а-ан… Анна Кирилловна?!

Илья судорожно протер глаза, словно не решаясь поверить, что убийца его друзей — человек, которого сам Дедовской аттестовал как главного организатора и исполнителя кровавого плана, — этот человек оказался преподавателем в академии, где он учился.

Та самая высокая полуседая дама, ни одного занятия которой Илья так и не посетил в этом семестре. Та самая, которую он так зло именовал Сельдью и красочно расписывал процесс ее мумификации еще в Древнем Египте.

И тут же выплыла мысль, раньше казавшаяся абсурдной и расплывавшаяся в неопределенное определение «случайность». Случайное совпадение. Мысль безжалостная и пронизавшая Илью не хуже электрического разряда.