Секс не бывает безопасным (Повести) - Серегин Михаил Георгиевич

У японцев четверка означает смерть. Дарья это знала, но надежда умирает последней.

Постучав в тонкую дверцу, она терпеливо стала ждать, что произойдет. Так как ей никто не спешил открывать, она повторила. Тишина. Пришлось еще раз.

Соседняя дверь застонала, и совсем седая старушонка высунула голову в плохо освещенный коридор.

– Чего стучите? – пропела она. – У Вальки второй день тихо. Ейный барин в отпуск ее отправил, может, уехала куда?

– Вы не знаете куда?

– Опосля того, как она забыла принести мне хлеба, мы с ей не общаемся.

– Думаю, это серьезно, – согласилась Дарья. – А у вас чисто случайно нет ключа от ее квартиры?

– А как же нет. Есть! У нее ж стиральна машина, я у нее с бельем вожусь.

– Логично. Тогда, может, откроете?

– Вам зачем? – Она уже выползла наружу полностью. – Я вас не знаю. Вы кто такая?

– Я подруга того самого барина. Впрочем, могу и не заходить. Вы сами войдите и посмотрите, все ли в порядке.

– Никак, случилось чего? – Старушонка была маленькая, сухонькая, но, судя по ее высказываниям, весьма вредная.

– Посмотрите, пожалуйста, – несколько настойчиво предложила Дарья.

– Ты, дочка, не сходишь мне за хлебом?

– Схожу, только откройте дверь.

– А откуда я знаю, что ты не воровка?

– А вы и не знаете, но дверь-то открыть надо.

Препирательства закончились победой Дарьи. Шамкнув губами, бабуля скрылась у себя в каморке минут на пять. Когда она появилась снова, в руке у нее белел листочек бумаги.

– Вот, – подала она Дарье.

– Да тут целый список, – протянула Данилова. – Чай, сахар…

– Деньги вам нужны?

Вопрос потряс девушку, но, поглядев на то, чего хотела старуха, она отмахнулась.

– Не надо, я так возьму.

– Что, уже в магазинах все бесплатно? – не унималась бабка.

– Вы открывайте дверь, а после я схожу за продуктами, посмотрим, что там. – Дав команду, Дарья заняла выжидательную позицию.

– Вот и умница. – Бабка сняла с шеи ключ, который висел у нее на размахрившейся бельевой веревочке, и стала открывать дверь.

Обращаться с замком она умела. Раз-два – и готово.

Дверь отошла в сторону, и они оказались в крохотной прихожей. Налево кухонька, направо комнатка.

– Она живет одна? – Дарья заглянула в кухню. Она не могла поверить, что в таком запустении живет женщина.

– Одна, совсем. Только вот я у нее.

– Вы что, родственники?

– Нет, я просто… Ох!

Дарья бросилась на громкий вздох, чувствуя, как разгоняется сердце.

Она застала скорбную картину. Посреди комнаты на полу лежала Валя с простреленной головой, а прямо на ней – умирающая бабка. Лицо ее посинело, изо рта доносился слабый хрип.

– Сердце, – прошептала она, хватаясь за грудь.

Очень скоро остекленевшие глаза стали смотрели на мир абсолютно безразлично.

Дарья осмотрелась. Старый диван, черно-белый телевизор на тумбочке. Два старых стула с прохудившейся обивкой, из-под которой торчали белые клочья наполнителя. Пожелтевшие от времени обои.

Убили Валю выстрелом в голову. Что она знала? Кому стала неугодна?

Теперь уже на эти вопросы вряд ли удастся получить ответ. На такой жаре тело быстро начинает разлагаться, а здесь пока и запаха нет.

* * *

Осмотрев рану вслед за судмедэкспертом, Серегин поднялся и подошел к окну.

– Что, снова через форточку? – произнес он вслух, собственно, ни к кому не обращаясь. Дарью, по его личному распоряжению, не трогали и с места преступления не выпроваживали. Поэтому у нее была возможность подать голос.

– Я осмотрела окно, там нет ничего интересного.

– Есть пуля! – доложил лейтенант Колбин.

Все повернулись к нему. Раскрошенная штукатурка вокруг небольшого отверстия четко обозначала место, куда вошел свинец после того, как разнес голову Вали.

– Придется покопаться, – тут же сообщил подоспевший эксперт, – глубоко засела, но, судя по входному отверстию на голове жертвы, – это скорее всего тридцать восьмой калибр.

– Ну так доставайте! – поторопил Серегин. – Кто-нибудь знает, когда ее убили?..

Судя по температуре тела, Валю убили всего три часа назад.

– Похоже, наш стрелок жив, только на этот раз пользовался он пистолетом.

Они вышли во двор. Серегин закурил, чего Дарья от него не ожидала. Сама она предпочитала успокаивать нервы либо сексом, либо спиртным, а в данный момент ни то, ни другое не представлялось возможным.

Майор признался в том, что рано закрыл дело, но не забыл добавить, что преступлений много, а людей, как всегда, не хватает.