Я – инквизитор - Мазин Александр

– Здорово,– сказал Ласковин «печатнику».

– Здорово,– равнодушно откликнулся тот, накрывая приспособлением очередное горлышко. Ясно было, что этот не опасался ни милиции, ни конкурентов: не его проблемы. И никто здесь никого не опасается. Единственный бандит, «кабанчик», на входе – скорее мебель, чем система безопасности.

Андрей еще некоторое время поглядел на процесс: его интересовало, есть ли разница между «марками» напитка. Разницы не было. Разливщик брал очередную бутылку, даже не поглядев на этикетку. Вылив через воронку кружку спирта (над тазиком, с целью экономии сырья), он совал ее под кран, доводя уровень жидкости до необходимого. Глаз у рабочего был наметанный, рука тренированная, так что можно было предположить: «Пшеничная» у него не уступает налитой чуть раньше «Смирновской».

Андрей шагнул назад: с работягами он не воюет. Но лучше, чтобы они не путались под ногами. Куском проволоки он связал снаружи ручки двери. Порвать можно, но далеко не сразу. Третья дверь тоже оказалась открытой. Это был склад «готовой продукции».

Ласковин прищурил левый глаз, взял револьвер двумя руками и опустошил его барабан в аккуратно составленные коробки. Звук был эффектный: к концу процедуры Ласковин почти оглох. Андрей огляделся, ища новую точку приложения сил, и на глаза ему попался пожарный кран. Прекрасно! Ласковин открыл его на полную, зашвырнул подальше «барашек» и несколькими ударами револьверной рукоятки согнул шток.

Пару секунд он с удовольствием наблюдал, как струя воды в руку толщиной обрушивается на бетонный пол.

– Бум! Бум! Бум! – раздалось из коридора.

Лупили в запечатанную проволокой дверь.

Ласковин двинулся к выходу. По дороге он заглянул в первую комнатушку. Здесь по-прежнему играл магнитофон, только мужественное «Любэ» сменила Маша Распутина. Бандит пребывал в прострации. «Сангрия» медленно вытекала ему на брюки. «Будем надеяться,– подумал Андрей,– холодная вода взбодрит его лучше, чем яблочное вино!»

В магазине тоже было немноголюдно. Ничего живого, кроме телевизора. После кратковременных поисков Ласковин обнаружил и здесь аналогичный пожарный кран. И управился с ним меньше чем за минуту. Вот так, ребятки! Урок подводного плаванья имени Андрея Ласковина!

«Бум! Бум!» – Изнутри нарастало в мощном крещендо. Должно быть, в «цех» начала поступать водичка.

«Пора убираться»,– решил Андрей и, открыв входную дверь, сделал шаг вверх по лестнице. Только один… и увидел летящий навстречу тяжелый ботинок.

Ласковин попытался нырнуть вниз, но крутые ступеньки лестницы помешали ему сделать это достаточно быстро. И страшный удар по голове отбросил его назад, в подвал, на залитый водой пол.

– Очко! – произнес рыжий Корвет, спускаясь следом.– Отпрыгался, зайчик!

– Ну ты его на раз, Корвет! – восхищенно отметил спустившийся вторым бандит и, подойдя к Ласковину, пнул его в бок.

– Отпрыгался, фуфел!

И ойкнул, получив от рыжего вескую затрещину.

– Ты чё, охренел? – закричал он, на всякий случай попятившись.

– Тронешь еще,– добродушно сказал рыжий,– серево порву! Ко всем относится! – Он оглядел свою команду. Четверо спустились с ним в подвал, двое – наверху, в микроавтобусе. Как удачно, что они оказались поблизости, когда позвонили со склада. Как удачно, что именно они оказались поблизости!

– Да Крепленый же его все равно с говном смешает! – возразил кто-то не очень уверенно.

– Крепленый? – Рыжий усмехнулся.– Кто сказал о Крепленом? Пахан распорядился: к нему везти. Сразу! Что, кто-то против? Может, кому письменное указание надо? – Рыжий еще раз усмехнулся.

Письменных указаний никому не требовалось.

– Короче, взяли его – и в автобус! – велел Корвет и, хлюпая подошвами, двинулся к выходу.

Четверо, обменявшись понимающими взглядами, подняли потерявшего сознание Ласковина и потащили наверх.

– Что Крепленый, что пахан – ему один хер,– проворчал один из «тобольцев».– Серый, давай быстрей, и так ноги промочил!

– А ты отхлебни,– сострил второй.– Может, это спиртяга! Гы-гы!

– Серый, держи дверь, твою мать! Башку ему прищемишь!..

Широкое, как дверь, лицо наплывало из темноты. Оно было круглое, с красной шелушащейся кожей и большим, как рубленая рана, ртом. Вокруг рта росли редкие закручивающиеся волоски. Вместо глаз – нитяной толщины щелочки. Лицо, нависая, увеличиваясь, приближалось. Открылся рот, щербатый, мерзкий, как гнилой моллюск. Вонючее дыхание коснулось кожи – Андрей напрягся… но ощутил лишь тупую боль в локтях. Лицо сморщилось и разразилось кашляющими звуками. Оно смеялось.