Последняя охота - Серегин Михаил Георгиевич

Но в этот момент открылась указанная дверь и оттуда вышла такая миловидная дамочка, что Михал Иваныч затолкал мысли о буфете подальше.

– Простите… это «Сканер»? – спросил он.

– «Сканер».

– Детективное агентство?

– Совершенно верно.

– Э-э… А вы что, тут работаете?

– Да, я тут работаю, – с непробиваемо вежливой улыбкой ответила дамочка. – Я секретарь. Вы что-то хотели?

– Да, я…

– Тогда пройдите в офис. Какой смысл разговаривать в дверях?

– Эт точна, – согласился Михал Иваныч.

– Одну минуту, сейчас я приду и займусь вами, – сказала секретарша. – Вы подождите в приемной.

Михал Иваныч посмотрел ей вслед, вцепившись взглядом в туго обтянутый юбкой вихляющийся аппетитный задик, и подумал, что, вероятно, он поспешил идти в буфет.

Он вошел в помещение за коричневой дверью, оказавшееся просторной приемной. Из нее вела еще одна дверь помимо той, в которую вошел Михал Иваныч.

Буркин уселся на диван рядом с мрачным плотным пареньком и приступил к тягостному делу: дожидаться секретарши. Время от времени он вынимал из рукава плоскую двухсотграммовую бутылочку с коньяком и потягивал из нее.

Паренек косился на него, кажется, подозрительно.

Секретарша вернулась очень скоро. Буркин улыбнулся и, заглянув в вырез ее блузки, сказал:

– Я к вам по не совсем обычному делу.

– Бутылочку вашу спрячьте, пожалуйста, – проговорила она.

– А, ну да. Это я сосуды расширяю. Сосуды, знаете, у меня не того… Ну ладно. Я вот что: зять мой, Воло-ди-мер, пропал куда-то. Нет, я не к тому, чтоб вы мне его нашли. Я вот что. У нас дома телефон, с памятью… «Русь-25» называется. И там все номера, куда он и Наташка, дочка моя, звонили в последнее время. Там все знакомые, и только ваш, – Михал Иваныч снова окунулся глазами в вырез секретаршиной блузки, а потом украдкой хлебнул коньячку, – и только ваш номер непонятно откуда взялся. И я вот подозреваю, что моя дочка к вам звонила. Наняла ваших, чтоб они Владу навешали, чтоб он, стало быть, по бабам не шлялся. Вот.

Сидящий рядом с Буркиным паренек хрюкнул от едва сдерживаемого смеха.

Секретарша раздраженно колыхнула грудью, поднимая недоуменные глаза на Михал Иваныча. Кажется, в ее мини-мозге, рассчитанном максимум на сотню-другую ответных фраз, не находилось такой, чтобы адекватно среагировать на буркинское красноречие.

– И что? – наконец разродилась она. – Я не понимаю, какое отношение имеет ко всему этому наше агентство?

– А такое, что я подозреваю ваших сотрудников в избиении моего зятя, – бухнул Михал Иваныч и допил коньяк. В связи с этим прискорбным фактом градус его раздражения резко пошел на взлет. – И я буду жаловаться, – пригрозил гость с ударением на третий слог в ключевом слове «жаловаться», – в прокуратуру и милицию. Напишу заявление. У меня есть связи. Конечно, если вы не опровергнете мои подозрения… – добавил он, вспомнив обтекаемую фразу из какого-то фильма про благородных сыщиков и коварных злодеев.

– Каким образом я должна это сделать? – Секретарша находилась в полном недоумении.

– А вы посмотрите, был ли у вас заказ на имя Свиридовой Натальи Михайловны. Посмотрите.

– Но мы не располагаем возможностью нарушать правило о неразглашении анонимности наших клиентов, – косноязычно завернула секретарша и тут же пожалела о своих словах. Потому что Михал Иваныч встал, тряхнул головой и, чувствуя, что входит в раж, проговорил:

– В таком случае я подам на вас в суд. Сами будете виноваты в том, что из такого пустяка ввязались в тяжбу со мной! Я выиграл уже восемнадцать тяжб! – громыхнул он неожиданно для самого себя. – Не постою и за девятнадцатой, если вам лень заглянуть в ваш компьютер и проверить, соответствуют ли мои слова истине. А лучше… а лучше позовите сюда вашего директора!

По всей видимости, директор был занят чем-то важным, потому что секретарша сконфузилась и залопотала:

– Хорошо-хорошо! Если вы так настаиваете, я проверю. Одну минуту. Вы присядьте.

– То-то же, – в полном соответствии со своей фамилией буркнул Михал Иваныч и едва не сел на трясущегося от беззвучного смеха паренька. – Бюрократы… а?

– Ваша дочь звонила в наше агентство десять дней назад, – сообщила наконец секретарша.

– Вот видите!

– Но уже на следующее утро…

– Чего-чего?

– Она позвонила и отказалась от наших услуг. Не мотивировав свое решение, сказала, что перевела неустойку на наш расчетный счет в банке.