Волчья стая - Бушков Александр

– Да не отравлена водичка, не бзди! – фыркнул эсэсовец. – Вы ж нам живыми нужны, соколики, кто вас травить будет?

Осторожно отвинтив пробку, понюхав, Браток пожал плечами:

– Вода…

– А тебе что, шампанского туда надо было набулькать? Перебьешься, детинушка… Пей давай.

Браток страдальчески оглянулся. Остальные смотрели на него с живым и, признаться, нехорошим интересом. Он постоял с бутылкой в руке, решился. Закинул голову, надолго присосался к горлышку.

– Ладно, дорвался… – хмуро вмешался Синий, уже стоя со своей жестяной кружкой. – Не отравят, это точно, жаба поперек горла встанет. Может, у меня в запечье еще полведра брюликов заховано…

– Ты не умничай, расписной, – вяло огрызнулся охранник. – А то водичку-то отыму…

Разлили по кружкам, выпили, дали не способному самостоятельно передвигаться Доценту. Прислушались к ощущениям в организме и, судя по одинаковому выражению на лицах, не обнаружили признаков чего-то необычного. Осушили по второй.

– Мясом пахнет, бля буду… – втянув воздух расширенными ноздрями, заявил Браток.

Он вытащил из сумки, окончательно после этого опустевшей, газетный сверток, от которого и в самом деле шибануло по всему бараку приятнейшим ароматом вареного мяса, так что согласно павловскому рефлексу слюна пошла потоком.

Зашуршала газета, покрытая жирными пятнами. Кто-то тихо, непроизвольно выругался.

В общем, завтрак как две капли воды походил на ободранного, выпотрошенного и обезглавленного кролика, которого сварили целиком до полной готовности – вот только у этого кролика имелся нетронутый хвост. Судя по длине и слипшейся серо-белой шерсти, принадлежать он мог исключительно кошке и никому другому.

Браток стоял с вареной тушкой в руке. С нее бесшумно отваливались и падали на пол кольца разваренного лука.

– С лучком, с перчиком, с морковочкой! – прокомментировал эсэсовец. – Сам бы ел, да должностью не вышел. Чего стоите, гости дорогие? Наворачивайте! А то… Забыли насчет сортира?

– А! – с наигранной бесшабашностью воскликнул Синий посреди томительной тишины. – И не такое жрать приходилось. Не хуже кролика, в конце-то концов…

Он поднялся, отобрал у Братка белую тушку, решительно отломал мясистую заднюю лапу, сел на нары и принялся жевать за обе щеки – похоже, и в самом деле без особых внутренних препятствий. Пробурчал с набитым ртом, косясь на стоявшую в дверях троицу:

– Нифево, что я кофти на пол плюю?

– Ничего, соколик. Лишь бы не сблевал, а то – извини…

– Ну уж хрен, – заверил Синий. – Буду я добрую хаванинку наружу пускать… Давайте, орлы, наворачивайте. Кролик, он и есть кролик.

Удивительно, но первым за своей долей потянулся Борман. Как уж он там управлялся, Вадим не видел, собравшись внутренне, передал кусок Доценту, поднес свой ко рту. Пахло совершеннейшим кроликом, ничего противного. Запустил зубы в мясо, оторвал кусок и, полупрожевав, проглотил.

Могло быть и хуже. В желудок прошло нормально и улеглось там, не выказывая желания попроситься наружу. Главное было – не смотреть в ту сторону, где на газетке красовался хвост. Все остальные, судя по звукам, тоже втянулись, жевали, глотали, не слышно было пока что ни единого звука, свидетельствовавшего бы, что кто-то оплошал.

– Я в деревне сусликов ел, – сообщил Эмиль в пространство. – Ничего, если прожарить и с черемшой.

– А я что говорю? – поддержал Синий. – Тут крыс жрать доводилось. Вообще, если прикинуть, самое поганое животное – это свинья. Мечет всякую дрянь. Однако ж мы свининку за обе щеки хаваем…

– А чего я в Таиланде лопал, вы б знали… – Браток, уловив общее настроение, старался не ударить в грязь лицом. – И в Индонезии… Ох, я там оттянулся. Есть у них остров Бали, слышали? Вот мы с пацанами, где ни увидим это «Бали» ихними буквами, тут же к нему спереди «Е» приписываем. Местные ни хера просечь не могут, а мы от хохота клонимся…

Даже сумрачный Борман подал голос, сообщив, что лично он в Испании отпробовал бычьи яйца под каким-то соусом – и ничего, не помер.

– Пищевой консерватизм, в общем, совершенно неуместен, – слабым голосом завершил Доцент. – Вот человечину, конечно, я бы есть отказался…

Короче говоря, все шло совершенно вопреки расчетам охранников – что недвусмысленно отражалось на их поскучневших рожах. И все же они не спешили покинуть место действия, торчали в проеме, покуривали, один то и дело смотрел на часы. Вполне возможно, сюрпризы на этом и не кончились – им давно бы следовало убраться восвояси, не словив ожидаемого кайфа…