Пиранья против воров-2 - Бушков Александр

– Кто ж спорит, – сказал Лаврик. – А Лейла была славная девочка, правда? Вот это и есть одна из немногих эль-бахлаковских загадок, которую я так и не решил… Переспал ты с ней все-таки или как?

– Давай не будем теребить мертвых, – сказал Мазур серьезно.

– Хотел бы, но не получается, – сказал Лаврик. – Я ведь сюда за тем и приехал, чтобы потеребить кое-каких мертвецов… Да, вот именно, Эль-Бахлак… Там ведь была еще одна загадочка, если ты помнишь. Как погибла твоя жена.

– Ну, какая же это загадка, – сказал Мазур, на миг охваченный неприятным, смертным холодком. – Это всем было известно. Джип попал в засаду, он же был с военными номерами…

– Ага, ага, – сказал Лаврик рассеянно. – Но я-то не об этом…

Мазур не почувствовал ни тревоги, ни страха, ни каких-либо других эмоций – и это тоже устоялось по причине давности. «Ерунда, – подумал он холодно, отстраненно. – Лаврик и не думает копать, просто-напросто нервы мотает. Ну, мы тоже на это способны…»

– Ну да, загадок там хватало, – произнес он с расстановочкой, в тон собеседнику. – Взять хотя бы тот случай, когда погиб генерал-майор Кумшаев…

– Это ж не загадка. Партизаны, засада…

– Ага, ага… – сказал Мазур, усердно копируя его интонацию. – Но я-то не об этом…

Он замолчал, и молчал долго. Пока Лаврик не произнес гораздо громче, осклабясь:

– Ну ладно, что нам Эль-Бахлак, двадцать лет отстучало… И аллах с ними со всеми… Давай-ка лучше поговорим серьезно о свежих покойничках. О Нечаеве, например. Я успел вдумчиво изучить все бумаги. Ты всегда умел составлять толковые рапорты – вся суть как на ладони, четко и ясно. Наш адмирал запутался в грязных связях с бандюками и «черными антикварами» настолько, что решил уйти из жизни посредством прицельного выстрела в висок. Совершенно как в старые времена, подобно господам офицерам славного императорского флота. Приятно видеть, что оживают старые традиции… А ты, значит, оказался невольным свидетелем, перед которым он исповедался…

– Ты здесь видишь что-то необычное? – небрежно спросил Мазур.

– Я? Помилуй бог, с чего бы? Вполне понятная мотивация, дело тут даже не в расстроенных чувствах, а в том, что из рук уплывал такой куш… Ты даже и не представляешь, какой куш. Нечаев по приземленности своей здорово занизил прибыль. Рисунок Леонардо стоил бы в Европах не два-три лимона баксов, а малость поболее. Уже в этом году подобный этюд продали за одиннадцать. Лимонов, я имею в виду. Баксов… Вот и застрелился, не вынесла душа поэта… Красиво так застрелился…

– Да, – сказал Мазур. – А что?

– Да ничего особенного, – хмыкнул Лаврик. – Знаешь, что самое смешное? Что все складывается прямо-таки идеально. Вот если бы он оказался гораздо более толстокожим и остался в живых, обязательно выскользнул бы из рук, как угорь. Нам совершенно не за что было б ухватиться. А так… У покойника порой есть одно ценнейшее качество – он не в состоянии ни запутывать следствие, ни препятствовать таковому… А где его дочка, кстати?

– Не знаю, – сказал Мазур. – Упорхнула с каким-то хахалем. В поезде познакомились.

– Вот, значит, какую линию поведения вы избрали, друг мой…

– Ты о чем? – как мог беззаботнее спросил Мазур.

– Обо всей этой истории. О том, что тут творилось и творится. Кирилл, я похож на идиота?

– Не особенно, – искренне сказал Мазур.

– Вот именно, дорогой мой, вот именно… – Лаврик говорил тихо и размеренно. – Кирилл, у меня нет времени ни на долгие партии, ни на коварные подходы. По моему глубочайшему убеждению, ты поступил в точности так, как тот судья у Сименона – не солгал, но и не сказал всей правды. Пребывание твое в этом милом городе проходило отнюдь не так мирно и благостно, как ты об этом писал в рапорте. С тобой здесь что-то произошло. Достаточно крупное и серьезное. Я тебя четверть века знаю, а потому могу уверенно сказать, что ты и из этой передряги как-то выкарабкался – и, чует мое сердце, по своему всегдашнему обыкновению набросал жмуриков там и сям… Да, у меня нет точных доказательств – одни лишь обрывки, смутные слухи… но это след. А как я умею топать по следу, ты имеешь, тешу себя надеждой, некоторое представление. Ты пойми, не в человеческих силах – и не в твоем положении – в сжатый срок слепить убедительную легенду, которая выдержит мою проверку. Ты у нас не Штирлиц, ох, не Штирлиц… Не по плечу тебе эта задача. Если я пойду по следу, рано или поздно докопаюсь до правды. Вот только ты к тому времени будешь бултыхаться по уши в дерьме… Так что давай уж играй в сознанку.