«Косяк» авторитета - Серегин Михаил Георгиевич

– В банк.

* * *

После обеда Крытого вызвали снова на допрос.

Следователь еще раз расспросил его о том вечере. Попросил описать его в подробностях. Крытый, не видя в этом для себя ничего плохого, рассказал все вплоть до того момента, как его арестовали, не забыв отметить, что все время был на людях, даже когда в перерыве выходил в туалет.

Впрочем, следователь особого интереса ни к чему не проявлял, вел допрос вяло. Оживился он тогда, когда перешел ко второй части разговора.

– Вы знаете, что у вас дома производили обыск?

– Откуда же я могу знать, когда я у вас сижу?

– Вот я вас и ставлю в известность.

– Что, и прокурор санкцию дал?

– Да, вот, прочитайте и распишитесь.

– Я и так знаю, что у меня дома лежит.

– Тогда распишитесь.

– Пусть расписывается тот, кто писал это.

– Хорошо, тогда объясните мне, откуда у вас оказалось пятьдесят тысяч долларов?

– Понятия не имею ни про какие доллары.

– Как же, у вас в квартире на антресолях нашли «дипломат», в нем – деньги. Вот протокол обыска, с понятыми – как положено.

Крытый глянул в листок. Да, черным по белому, даже особо выделено: «…кожаный „дипломат“, при открытии обнаружено завернутыми в газету пять пачек долларов США по сто купюр в каждой. Все купюры достоинством в сто долларов…» Подписи и фамилии понятых, все как положено.

Григорий отвел взгляд.

«Теперь хоть понятно, зачем меня повязали!» – сразу подумал он.

– Откуда все же деньги, Григорий Иванович?

– Понятия не имею. Нашли их вы – не я!

– Значит, отказываетесь признать, что деньги ваши?

– Послушайте: я же сказал вам, что понятия не имею ни о каких кожаных «дипломатах» и ни о каких пятидесяти тысячах долларов.

– Подпишите протокол.

– Ничего я подписывать не буду! – твердо отрезал Рублев.

Следователь нажал кнопку вызова конвойного.

Пока Григорий шел по коридору под бдительным оком конвойного, заложив руки за спину, он вновь перебрал в памяти все случившееся за последние два дня, и ему стало все ясно. Он понял, к чему нужно готовиться.

* * *

Пончик вышел из подъезда и направился к своему «Опелю». Дворовые мальчишки, игравшие рядом с его машиной, на всякий случай отбежали подальше.

Краб как раз отправил в рот последний кусочек гамбургера, выкинул бумажку и повернул ключ зажигания.

Осип, дремавший на переднем сиденье рядом, потянулся и разом взбодрился.

– Вышел?

– Загружается, – кивнул головой в сторону экономиста приятель.

– Попить что осталось? – еще раз потянувшись, поинтересовался Осип.

– Кола.

Осип, сделав приличный глоток, довольно крякнул. Между тем «Опель» выкатил под арку, и «восьмерка» плавно дала ход, пристраиваясь за ним.

– Как ты думаешь, он нас усек? – поинтересовался Краб у товарища.

– Не думаю, – уверенно покачал головой тот, – по-моему, он мужиков вообще не замечает. Только баб. Его нужно было Кроликом прозвать, а не Пончиком! За сутки от второй бляди выходит!

– Третьей, – уточнил Краб, – вчера, пока ты к шефу гонял, он малолетку прямо с улицы цепанул. Щас расскажу – уписаешься. Минут двадцать мы с Казаком порнуху живьем смотрели!

– Давай! – загорелся приятель.

Краб, не отрывая взгляда от серебристой машины, вовремя влился в поток, держась метрах в ста позади. Немного расслабившись, он невольно улыбнулся недавним впечатлениям и принялся рассказывать:

– Короче, ты к Лене поехал, а я к Казаку в тачку прыгнул. Только загрузился, этот урод кривоногий рванул так, что чуть в автобус не врезался. Все, думаю, – засек и оторваться решил! Казак как даст по газам, меня как космонавта прижало, сигарету чуть не проглотил! Ну, короче, минуты три он так гнал. Думаю, если на светофоре застрянем, конец – свалит, падла! Ну и настроение, понимаешь, другое. Казак – на нервах. Говорит: «Все, открылся! Наверняка или с Блондином договорился встретиться, или с кем-то из его людей. Вон, по-моему, батоновская тачка!» Ну, думаю, ты только укатил Лене докладывать, что он – чистый, как тут такой финт. Потом смотрю – нет, не батоновская тачка. У того синяя «беха», а эта – зеленоватая какая-то! Да и Пончик останавливаться не стал. Только скорость сбросил. Темно уже было, вот Казак и ошибся. Короче, урод этот еще скорость сбавляет, и тут до меня доперло! «Слышь, Казак, – говорю, – он же на аллею любви рулит!» Он мне: «Иди ты! Полчаса, как от бабы!» Я ему: «Спорим на чирик баксов?» Мы руки разбили, катим дальше. Смотрим – точно! У шлюх наш красавчик еще больше тормозит. Те, понятное дело, чуть ли не в окно к нему лезут! Остановил, падла, у самой сопливой! Мокрощелка, лет пятнадцать! Пухлая такая и чуть ли не меньше его самого ростом. Прикинь – такие два гнома!