Голая агрессия - Серегин Михаил Георгиевич

Продюсер ничего не ответил, но догадался глазами показать своему человеку, что за его спиной кто-то есть. Правда, показать подобное одной мимикой было невероятно тяжело, но ему это удалось.

Петров не мог видеть, как кривляется Тихон, зато это могли наблюдать все остальные: Армавиров смотрел то на владельца «вальтера», то за машину. Проговаривая губами одну и ту же фразу несколько раз: «Она там. Она там».

Поняв, что у него за спиной проблемы, любитель полосовать людей по лицам переместился от машины к забору и встал спиной к стене.

Бросив на мгновение следить за Петровым, он увидел спрятавшуюся за багажником Дарью. Его терпение лопнуло. Оторвав пистолет от виска, он навел его на девушку, но она успела переместиться и вновь укрылась за кузовом машины.

– Прямо не знаешь, с кого начать, – отшутился «костюм». – Ну-ка, девочка, давай подымайся, а то я в голове твоей подруги сделаю дырку.

Неожиданно для всех на улицу выбежала жена Армавирова – толстуха с кучей мелких бигудей на голове – и, запричитав в голос, в безумном порыве бросилась к мужу.

– Что же они с тобой делают, сволочи!

Петров был вынужден попятиться назад, но женщина быстро сократила расстояние. Тот заорал:

– Назад! Порежу!

Она надвигалась прямо на него.

Иволгин вылез из машины и успел схватить женщину до того, как она вцепилась в собственного мужа.

Таким образом, образовалась третья парочка. Но продолжалось это секунды.

Отступая от толстухи, Петров был вынужден повернуться боком к «коричневому костюму», и тот не задумываясь выстрелил.

Пуля попала спецназовцу в бок. Он дернулся и взвыл от боли, понимая, что схватка проиграна. Силы в руках еще оставались. Закрывшись от возможного второго выстрела – продюсера, он ударил заложника в грудь в область сердца. Лезвие вошло всего на пару сантиметров. Больше от страха, нежели от боли, Армавиров завизжал.

– Брось пистолет, дебил! Если я нажму посильнее, он подохнет – мне терять нечего, – твердо произнес Иннокентий.

Из раны на асфальт полилась кровь.

Толстуха взвизгнула, но «борода» смог удержать ее, обхватив обеими руками шею.

– Правильно, – улыбнулся Петров, – души суку! А ты, падла на крючке, вели этому мудаку выбросить пушку!

Побелевший от ужаса, Армавиров мотал головой из стороны в сторону.

– Не надо, не надо! – шептал продюсер. – Опусти, опусти, выбрось, я прошу тебя!

Рука спецназовца, сжимающая нож, тряслась от напряжения, и от этого лезвие в груди раненого ходило ходуном.

Покрепче схватив Соплю за волосы – так, что она заскулила от боли, – «пиджак» сел обратно в машину и, дав пинка на прощание своей заложнице, укатил прочь, так, впрочем, и не отдав оружия.

Как только «Ауди» исчезла из виду, Дарья, Сопля и Иволгин бросились к спецназовцу, а муж к жене.

Дарья склонилась над Иннокентием и заткнула ему рану.

– Тебе надо в больницу.

Раненый посмотрел на Дарью, скрипя зубами от боли.

– Тогда меня возьмут… А на мне два убийства. Ты лучше посмотри, что там у меня, может, не все так серьезно.

Дарья задрала ему рубашку. Пуля наверняка пробила почку и, кто его знает, что еще.

– Тебя надо везти, – снова повторила она.

Иволгин, убедившись, что женщины поддержат Иннокентия, бросился к Армавирову, который тоже лежал на асфальте, а подле него причитала его толстуха.

– Ого! Я гляжу, тебе тоже надо в больничку: еще бы немного, и в самое сердце. Где диск, твою мать?! Говори или подохнешь здесь!

– Скажи ему, Тиша, скажи, – взмолилась жена, – ты ведь можешь умереть!

Армавиров поманил своего коллегу пальцем, желая, чтобы тот нагнулся.

«Борода» послушался и наклонился к раненому. Тихон прошептал ему имя. По тому, как Иволгин отпрянул от него, Армавиров понял, что новость произвела впечатление.

– Вот так, Дима.

– Но почему?!

– А ты не находишь, что они очень похожи?

– Ну и что?

Армавиров ничего не успел ответить – обморок накрыл его плащом беспамятства.

Жена-толстуха снова принялась причитать около лежащего на холодном асфальте мужа.

Тем временем Дарья с Ирой уже запихали на заднее сиденье «Дэу» Иннокентия.

– Он тебе сказал, где диск? – жестко спросила Сопля у Иволгина.

– Мы не можем его бросить.

– Сказал или нет? – подключилась Дарья.

– Сказал, сказал.

Продюсер мешкал лишь секунду, затем вынул ключи из замка зажигания и вложил их в руку толстухе:

– Повезешь раненых в больницу.