Если надо-порвем НАТО - Серегин Михаил Георгиевич

Из всех офицеров, похоже, оставался вменяемым именно комбат. Он пошел к Бекетову, так как спрашивать с остальных было без толку, и, скрутив огромный кулачище перед носом, спросил:

– Ну так что делать будем? Кто разрешил пить на службе?

– Так вы же, товарищ полковник, – Бекетов не боялся, что кто-либо поймет его оправдания, поэтому говорил напрямую. – Сами послали лейтенанта Мудрецкого за самогоном.

– Я хотел, мать твою, чтобы он дал солдатам соперничающих армий немного, чтобы расслабились. Я не просил спаивать тут всех. Сколько он принес?

– Два ведра, как вы и велели.

Стойлохряков хлопнул себя по лбу.

– Где эта скотина?!

– Где-то здесь был, – озираясь стеклянными глазками и обводя поле руками, сообщил разведчик.

– Ну-ка приведите себя в порядок. Разговаривать будем сегодня вечером с вами.

– Вазелин брать?

– Шутник! У меня своя банка для таких случаев!

После этого комбат позволил себе еще сказать несколько слов не только по-русски. Последний интернациональный «фак» довершил дело и слегка привел в чувство облажавшихся господ.

Петр Валерьевич великим следопытом не был, но разглядеть в траве красные ведра умудрился. Не заставляя себя сдерживать эмоции, такого позора он терпеть не мог, будучи в ярости и не зная, на ком сорвать всю злость, выбрал на роль козла отпущения именно Мудрецкого. Разбежавшись, он вдарил армейским ботинком по жестяному ведру, надетому лейтенанту на голову, после чего наслаждался произведенным эффектом.

Над полем разнеслось громкое «Бздринь!».

Мудрецкому снилось, как он водит хоровод вокруг елочки вместе с несколькими голыми женщинами, ну, полный пьяный бред, а в этот самый момент раздался звон колоколов, и в башку так дало, что он подорвался и, вытаращив глаза, пытался приложить руку к голове, но она почему-то постоянно натыкалась на что-то железное, и перед глазами стояла полная темень. Второй удар Стойло-хряков залепил уже с руки. Башка снова загудела вместе с ведром, и лейтенант вскрикнул от боли, пронзившей уши.

– А-а!

Комбат сорвал с него ведро, скрутил таращащегося на него лейтенанта в охапку и заорал:

– Под суд, скотина!

Второе ведро, надетое на одну из ног, пока оставалось на Мудрецком. И он, понимая собственный прокол, этой самой ногой возьми да топни в знак полного понимания произошедшей стремной ситуации. Железное дно вдарило комбату по ноге. Взвыв, Стойлохряков сделал пару шагов назад и, тыкнув своим мясистым пальцем в рот лейтенанту, сообщил ему, что ничего хорошего не будет для него в ближайшем будущем.

– С глаз долой, поганец! – продолжал ругаться комбат. – Чтобы я тебя не видел! И верни пожарные ведра на место! И кстати, пиджак, откуда у тебя деньги на лишнее ведро самогона?

– Так чего-то дешево продавали, товарищ подполковник. Я же не виноват! Хотел как лучше. Чего воду-то носить? Вот принес, как вы просили.

Посмотрев на хихикающих солдатиков, рассевшихся вдоль траншеи, комбат пробормотал:

– Переборщил ты. Чуток.

Прошло два дня. Счастливый Фрол продолжал валяться вместе с Глашкой в военном госпитале, лейтенант Мудрецкий был отправлен с глаз долой в парк, откуда ему было приказано не вылазить ни под каким предлогом. А тем временем учения продолжались, и очень скоро предстояло заняться основным мероприятием.

В Самарской области в одном из поселков находился химический комбинат по производству удобрений. На его территории имитировалось возгорание одного из цехов с возможностью выброса большого количества ядовитых веществ в атмосферу. Вот предотвращением крупной экологической катастрофы и должна была заниматься рота вместе с силами МЧС.

Стремность мероприятия заключалась в повышенном внимании, оказываемом командованием округа, что означало присутствие журналистов и людей с большим количеством звезд на погонах. А этого Стойлохряков не мог спокойно переварить: случись что, и все шишки достанутся только ему.

Через день им выдвигаться в условленный район. Надо свернуть весь лагерь и развернуть его заново на тридцать километров южнее. Вот геморрой! Хотя для солдат полезно будет.

Озабоченный ходом будущих учений, комбат вместе с Тодом Мартином и переводчицей рассматривали план территории завода.

Большой цех по производству аммиака. Рядом с ним склады. Через всю промзону идет железнодорожная ветка. В производственные цеха им доступ не дадут. А вот склады, пожалуйста, можно использовать под учения.