Тайна черного ящика - Серегин Михаил Георгиевич

– Вклю-чай… – сказал он.

Крупнова сунула кассету в магнитофон, стоявший на окне, и перенесла его на тумбочку, поближе к кровати.

– Ну, так включать? – спросила она у Григория Абрамовича, выразительно посмотрев при этом в мою сторону, словно говоря: «Ты при ней будешь слушать письмо друга? Не знаю, не знаю…»

Григорий Абрамович только молча опустил веки, разрешая включить, но мне показалось, что я уловила все же на его лице тень раздражения. Или мне просто очень хотелось ее увидеть?

Крупнова щелкнула клавишей магнитофона.

Раздалось какое-то шипение, затем негромкое покашливание, потом я услышала очень ровный, спокойный голос твердо уверенного в себе человека.

Для меня вообще очень большое значение имеют интонации, звучащие в голосе человека. По ним иногда можно понять гораздо больше, чем по словам, которые он произносит. Так просто сказать слово, наполненное ложью, но так трудно при этом избежать искусственности в голосе.

Слушая голос Министра, я ловила себя на том, что не могу упрекнуть его в неискренности. Я совершенно не знаю этого человека, но тому, что я слышала, я верила. Не могла почему-то не верить.

– Привет, Гриша! – раздалось из магнитофона. – Я не буду извиняться за то, что не приехал. Мы с тобой мужики и знаем, что, если не смог что-то сделать, значит, только ты в этом и виноват… Ну, ничего, увидимся, тогда ты и посмотришь на меня как на свинью. А потом хлопнем по полстакана и забудем обиды? Верно? Всякое у нас бывало, переживем и это… Жду тебя, как только сможешь, у себя. Сам знаешь, о чем я. Кроме тебя, никому это дело доверить не смогу. Тут нужен человек, которому я верю, надежный. Скорее давай выкарабкивайся. Дело закручивается большое. Да, можно сказать, закрутилось уже. Я уже вылез в центр внимания. Начало сбываться. Назад теперь не нырнешь, в тине не спрячешься. Вам же в глаза смотреть стыдно будет. Я долго думал, прежде чем идти на такое…

Крупнова обеспокоенно заерзала, закрутила головой на Менделеева с Чугунковым. Я очень хорошо поняла, что она хочет сказать.

Можно ли, мол, этой наглой девчонке слушать, что говорит Министр о своих планах? С какой стати вы все ей доверяете? Но Чугунков-то с Менделеевым знали – с какой стати. И, конечно, молчали. Они давно уже считали меня в своей команде.

«Что? – подумала я злорадно. – Съела?»

– А потом понял, – продолжал Министр, – что мы, Гриша, выросли. Это в спасателей мы все еще только играли, как пацаны во дворе, только двором вся страна стала. А теперь выросли – и мы с тобой, и Колька с Костей. Даже Ленка и та повзрослела. Она, кстати, может быть, даже раньше нас повзрослела…

«Хорошенький комплимент женщине!» – подумала я и посмотрела на Крупнову иронически. Ей тоже, кажется, слова Министра не очень по душе пришлись.

– И то, что нам с вами надо сделать, – продолжал голос Министра, – это уже не игра. Это вполне взрослая жизнь. И законы у нее совсем не похожи на наш с вами неписаный Кодекс Первых Спасателей. Я иногда сомневаюсь, можно ли эту жизнь, эту страну сделать такой, как мы с вами хотим… Плохо мне от этого становится. Понимаю, что, если буду сомневаться, ни черта у меня не получится… Обязательно нарвусь на какую-нибудь предательскую подножку и разобью морду об асфальт. Ведь политика такая вещь, в которой подножка – самое безобидное из средств, которые в ходу. Но и отказаться не могу. Если откажусь – сам себя уважать перестану. И вы меня уважать не будете… Да что я, в конце-то концов! Получилось же у нас с вами – создали такую силу, как МЧС! Я горжусь, когда понимаю, что мы с вами сделать сумели! Это не многие люди в России понимают. Это – будущее, и создано оно – нашими руками… От этого и рождается у меня надежда! И еще от того, что твердо знаю – вы всегда будете рядом, что бы ни случилось! И ты, и Костя с Колей, и Леночка… Вам верю, как самому себе!

Крупнова посмотрела на меня торжествующе.

«Дура!» – подумала я раздраженно и отвернулась, чтобы ее не видеть.

– Короче, Гриша! – Голос Министра, как мне показалось, наполнился какой-то энергией, которая требовала ответной энергии и заставляла что-то немедленно делать. – Времени нет долго болеть. Вставай! Я тебя жду! Дело ждет! Вспомни, как мы себя пересиливали, когда люди в беде оказывались. А теперь вся Россия в беде! И нам с тобой ее спасать. Это – наша работа! Помни об этом…

Раздался щелчок, вслед за ним шипение, Чугунков поднялся со стула и выключил магнитофон.