Стриптиз на дорогах - Серегин Михаил Георгиевич

Тогда она решила, как говорится, совместить приятное с полезным и прошла собеседование в одном из агентств, специализирующемся на поставке клиентам девочек и мальчиков, обученных всем тонкостям однополой любви.

После нескольких месяцев работы в этом агентстве Саша повстречалась с Эльвирой Максимовной и так полюбилась ей, что редко проходила неделя без двух-трех, а то и больше от Эльвиры Максимовны вызовов.

Позже Эльвира Максимовна стала брать Сашу вместе с собой в отпуска или деловые поездки и примерно в то же время стала начинать странные и путаные разговоры о противоестественном замужестве, которые скоро стали своеобразной идеей фикс для Эльвиры Максимовны.

Саша не понимала – серьезно говорит ее покровительница об этом или шутит. Она знала, что такие браки незаконны, но все-таки мысль о возможной вероятности того, что они с Эльвирой Максимовной будут когда-нибудь жить – как супруги – под одной крышей, заставляла Сашу изо всех сил стараться угодить Эльвире Максимовне. Сиюминутная выручка – дело хорошее, но ей хотелось добиться глубокого и длительного расположения Эльвиры Максимовны.

А Эльвира Максимовна хоть и предпочитала молоденьких девочек представителям мужского пола, не смогла навсегда изжить из своего сознания мечту о настоящем мужчине, из-за отсутствия которого, по ее словам, она и начала испытывать тягу к женщинам.

Саша мало что понимала, когда Эльвира Максимовна говорила с ней об этом, но однажды ей пришло в голову, что после множества бесплодных попыток найти свой идеал мужчины Эльвира Максимовна начала перестраивать под этот идеал самое себя…

– Здравствуй, красавица!

Саша едва не вскрикнула от неожиданности и испуга. Перед ней стоял тот самый мужик, грузовик которого вчерашней ночью едва не протаранил спортивный автомобиль Эльвиры Максимовны.

Ну да – тот самый. Черная густая борода и пиратская повязка на лице. Одет он был, как могла теперь рассмотреть Саша, в старые, до невозможности истрепанные и промасленные джинсы и неопределенного цвета драную майку, обнажавшую толстенные, дочерна загоревшие под южным солнцем ручищи. На правом плече Саша заметила татуировку – череп над двумя скрещенными костями и странную надпись – «Если хочешь горя, полюби меня».

– Здравствуй, красавица… Оглохла, что ли?

– Н-нет… – нашла в себе силы пролепетать Саша. – Здравствуйте…

«Он же нам навстречу ехал, – промелькнуло у нее в голове, – как он мог оказаться в этой гостинице? Специально – развернул машину и погнался за нами? Дождался утра и теперь…»

– Я, после того как в вашу тачку чуть не вписался, – словно отвечая на непроизнесенные Сашины вопросы, сообщил мужик, – чуть грузовик свой не перевернул. Баллон у меня на правом колесе и так на ладан дышал, а тут еще вы… Короче, спустило у меня колесо, а запаска ничем не лучше старого баллона. Пришлось сюда возвращаться – в рейс ведь не пойдешь на таком дерьме… Выбился из расписания, позвонил… Теперь тут загораю… по вашей вине, между прочим… – одноглазый закончил свою речь смачным плевком, который едва не угодил Саше на ногу.

– Ну, извините, – проговорила Саша, – мы же не специально…

– Извините… – хмыкнул одноглазый. – На хера мне твои извинения…

Саша беспомощно оглянулась. На протяжении почти всей ее жизни всегда рядом с ней находился человек, в обязанности которого вменялось защищать ее. Когда она работала на улице, это был парень, продававший ее клиентам. Если у него не получалось справиться самому, он всегда мог позвать четверых из старой машины, постоянно стоящей в глухой подворотне, – то ли охрану, то ли крышу, то ли просто своих друзей – Саша не знала, кто такие эти четверо, каждую ночь распивающие в старой машине пиво и появляющиеся только тогда, когда требовалось урезонить не по делу возмущавшихся клиентов. А после того как Саша стала работать в агентстве, каких-либо проблем с клиентами у нее не было вообще. Уже хлебнувшие лиха девчонки – ее коллеги по цеху – шептались о том, что им страшно повезло, что они под такой серьезной крышей ходят и никто из клиентов их просто так обидеть не смеет, а Саша этой их радости не понимала. Сложилось у нее так удачно, что о случаях издевательства клиентов над проститутками она знала только из устных рассказов, которым настроена была не очень-то верить: за многими девочками водился грешок приукрашивать и превращать в настоящие происшествия довольно заурядные эпизоды.