Дикарка. Чертово городище - Бушков Александр

– Руки подними над головой, – сказал вождь, глядя только на Марину. – Повернись медленно, не спеша…

Она сделала медленный оборот на триста шестьдесят градусов, опустила руки без команды.

Пользуясь случаем, попутно оглядела комнату, фиксируя в памяти все до последней мелочи. В углу еще один крюк, на нем висит маскировочный балахон с капюшоном. И на полу – еще одна куча шкур... нет, они явно прикрывают что-то квадратное, не маленькое, типа ящика...

– Нигде не видно наколки, – сказал тот, что помещался за спиной у вождя. – У п е р т ы е охотники – они ж всегда группу крови накалывают...

– Не всегда и не все, – отрезал вождь, пытливо разглядывая Марину.

Были, конечно, в его взгляде исключительно мужские желания, которых никакая невозмутимость от женщины не скроет. Но еще больше там было недоверия и подозрительности. Заранее не верил ей ни на ломаный грош, проныра...

– Можете забирать, – сказал вождь, сделав небрежный жест в сторону Айгюль.

Его сподвижник проворно выдвинулся у него из-за спины, откровенно повеселев, взял Айгюль за локоть, подхватил ее шмотки и повел к выходу. Следуя еще одному небрежному жесту, вслед за ним исчезли остальные, полог опустился за ними, настала тишина.

– Я так понимаю, мне одеваться смысла нет? – спросила Марина мрачно.

– Правильно понимаешь. Мы здесь люди простые. Чуть погодя я с тобой обязательно поговорю подробно насчет того, кто ты можешь быть и откуда, но спешить-то некуда...

– Очень мило, – сказала Марина, не особенно и изображая сейчас испуганную благонравную девицу. – А кусаться начну?

– Пожалеешь, – сказал он, как отрезал.

Расклад, пожалуй что, наметился. Заикнувшись о скором и вдумчивом допросе, он попросту не мог оставаться в живых...

Глава пятнадцатая

Тактика бегства

Как обычно, наметив себе план действий, она стала невероятно собранной, превратилась в пружину, готовую распрямиться от легкого касания. Примирительно улыбнулась, сказала:

– Никак не пойму, кем ты меня считаешь...

– Потом разберемся.

– А сейчас-то что делать? Куда ложиться?

Он дернул уголком рта, что, вполне вероятно, могло и обозначать улыбку:

– У н а ш и х женщин есть дурацкий предрассудок – в рот не берут. Считают, что от этого бывает бесплодие. Вы, в н е ш н и е, в этом отношении подкованнее...

– Есть такое дело, – сказала Марина, танцующей походкой сделала два шага вправо, опустилась на колени. – Если я буду искусницей, могу рассчитывать на местечко при твоей особе? Ты, мне кажется, тут не из последних...

– Там посмотрим, – пообещал он и подошел вплотную.

Дернул шнурок, распускавший пояс мешковатых штанов, тоже там и сям украшенных лоскуточками, но, прежде чем штаны упали, быстрым, едва уловимым движением выхватил из ножен нож. Приложил лезвие плашмя к ее шее и ледяным тоном предупредил:

– Смотри, без фокусов...

Он был уже в полной боевой готовности. Тщательно оценив ситуацию – положение его руки и ножа, свою позу, все окружающее, – Марина сказала, глядя на него снизу вверх с самой блудливой улыбкой:

– Да какие там фокусы, я же не дура...

Опустила голову, провела кончиками пальцев по рабочему инструменту (его рука с ножом ничуть не дрогнула), вновь подняла глаза, ойкнула с неприкрытым удивлением, громко спросила:

– У ваших мужиков у всех – такое?

Его взгляд непроизвольно дернулся вниз, к помянутому инструменту – краткий миг непонимания и растерянности, пока он силился догадаться, что же она имеет в виду...

Этого ей хватило. Левой рукой Марина отшвырнула руку с ножом от своей шеи, не вставая с колен, навалилась вбок, подсекла его ноги, молниеносным движением увела вооруженную руку по короткой дуге...

Широкое жуткое лезвие – нож при этом так и оставался в руке хозяина – легко, как в теплое масло, вошло меж ребрами вождя прямо напротив сердца, и его тело, словно вмиг утратив нечто неописуемое словами, обмякло. Уловив этот момент, Марина ударила коленом по запястью его руки, вгоняя нож до конца по самую рукоять, извернулась, правой ногой придавила горло уже расслабленного, умирающего человека. Замерла в этой позе, достаточно нелепой, но отнимавшей у жертвы последние шансы.

Его немеющие пальцы медленно разжались, соскользнули с черной рукояти ножа, кисть с негромким стуком ударилась об пол. Глаза остались теми же, но н е ч т о, именуемое жизнью, из них уже улетучилось.