Пиранья против воров-2 - Бушков Александр

– По-русски кто-нибудь понимает? – громко спросил Мазур.

После затянувшегося молчания ради пущей лингвистической убедительности перекинул автомат из-за спины под мышку и рявкнул погромче:

– Я спросил: по-русски понимает кто?

На сей раз наметились некоторые подвижки: несколько голов, как по команде, повернулись в сторону субъекта неопределенного возраста – то ли двадцати годочков, то ли шестидесяти. Субъект сделал явно страдальческую гримасу, словно прятавшийся школьник, которого водящий застукал. К нему поворачивалось все больше голов – соплеменники, положительно, хотели сделать его крайним во всех этих пугающих непонятках. Подчиняясь неизбежности, субъект встал, поддернул грязные тренировочные штаны и неторопливо стал пробираться к Мазуру, остановился в двух шагах, низехонько поклонился и сообщил:

– Меня звать Фань, меня понимает русски, полковник.

– Бабушка твоя – полковник, – сказал Мазур беззлобно. – Я адмирал.

На лице узкоглазого отразилось искреннее непонимание:

– Адмирал – кто?

– Как генерал, только на море, – сказал Мазур. – Понял?

Понял, обормот – поклонился еще ниже, заверил:

– Меня понял, море, Владивостока… – и почти без ошибок запустил затейливую фразу, позволявшую судить, что он и в самом деле общался с господами российскими моряками.

– Это точно, – сказал Мазур. – Кто тут главный?

– Меня староста…

– Совсем отлично, – сказал Мазур. – Знаешь, что такое покойники? Это когда человек был живой, а потом стал дохлый…

– Меня понял…

– Гений, – сказал Мазур чуть ли не растроганно. – Там есть покойник. Взять лопаты и всех закопать. Быстро и качественно. Живо! – рявкнул он, исказившись в лице.

Он тоже не был знатоком восточной философии, но хорошо знал мало изменившиеся за тысячелетия классические восточные порядки: уклад тамошний всегда представлял собой пирамиду, где то и дело вышестоящие орут на нижестоящих, а то и палкой чествуют. И что бы там ни чирикали о правах человека, Восток – дело тонкое…

Судя по виду тщедушного старосты, услышав грозный рык пусть и неведомого, но определенно начальства, тот воспрянул духом, вмиг оказавшись в простой и насквозь понятной системе отношений. Тут же обернулся и, в свою очередь, визгливо заорал на своих нижестоящих, а те проворно вскочили и кинулись к выходу, едва не стоптав от усердия Мазура.

Тут все тоже было в порядке. Мазур направился к лагерю – как раз вовремя, чтобы столкнуться нос к носу с этим сукиным сыном, что сначала лег под Гвоздя, а потом проворно переметнулся к Ковбою. Господин кандидат исторических наук Никольский, толстый, романтически бородатый и ухоженный, выглядел несколько шокированным, но все же довольно бодрым. Он обнаглел настолько, что еще издали громко воскликнул, разведя руками:

– Ну надо же, сюрпризы, эти отморозки…

Мазур с ходу ткнул ему под ложечку прикладом автомата, а потом, не снижая темпа, нанес несколько ударов по организму так, чтобы причинить максимальную боль, но не повредить ничего жизненно важного, приговаривая:

– Это тебе за перестройку, это тебе за Гайдара, это тебе за демократические ценности, а это за то, что не предупредил, сука, хотя я тебе настрого велел…

– Ты что это там делаешь? – раздался за спиной голос Лаврика.

– Интеллигента бью, суку, – сказал Мазур, немного остыв и с сожалением оторвавшись от увлекательного занятия.

– Дело, конечно, хорошее, – сказал Лаврик. – Но нет у нас времени на развлечения. Пойдем пошепчемся?

Они отошли к лесу. Мазур оглянулся. Китайцы уже суетились, как бодрые муравьи: выкрикивая в такт какую-то свою ритмичную приговорку, вереницей волокли покойников куда-то за раскоп, следом поспешали другие, с лопатами, а сбоку бежал староста, весь из себя суетливый и деловой, беспрестанно подбадривая коллектив пронзительными воплями, в которых русскому уху моментально угадывалась знакомая матерщина, хотя речь, конечно, шла о простом созвучии: сунь в чай и вынь сухим…

– Ребятки, в общем, в норме, – сказал Лаврик. – Относительно, конечно. Им еще долго отлеживаться. Ну, все хорошо, что хорошо кончается, слава богу, этот сучий потрох убивать никого не планировал…

Мазур сказал почти беспомощно:

– Слушай, но никто же не мог предвидеть такого оборота событий… Торговать, понимаешь ли, шпионами. Пошлость какая…

– Стареем, – сказал Лаврик. – Не поспеваем за рыночным мышлением. Скажу тебе по секрету, я тоже такого в расчет не брал, мне и в голову не могло прийти… Мы к другим раскладам привыкли, двухцветным, как черно-белое кино… Ладно. Пора что-то решать. Можно, конечно, ждать у моря погоды, но в данном случае это не самый выигрышный вариант… Предлагаю, не теряя времени, выдвигаться к той явке. К заброшенному храму. Мы с тобой поедем, а Катюха останется на хозяйстве. Она справится, девка хваткая. Да и молния два раза в одно место не бьет… Машина есть, видал, какая зверюга? До места – всего-то километров тридцать. Домчим с ветерком. Как тебе идея?