Пастырь из спецназа - Серегин Михаил Георгиевич

– Все, Костя, – стукнул он красивой импортной бутылкой о стол. – Кончилась моя духовная карьера! Давай-ка мы это обмоем.

– А что стряслось? – удивился главврач. – Господи боже мой! Мишаня! Да на тебе лица нет! А с рукой что?

– А-а! Пустое! – отмахнулся священник.

– Ну-ка подожди! Да у тебя пальцы переломаны! Ты у врача был?

– Некогда мне было по врачам ходить…

– А ну пошли!

Пока Костя вправлял два сломанных пальца, делал уколы и накладывал гипс, отец Василий рассказывал…

– Так, говоришь, когда ты ударил, что-то хрустнуло? – переспрашивал Костя.

– Я ментам уже сказал, – кивал священник. – Думаю, что нижнюю челюсть я ему свернул… Или сломал.

– И они пока никого не нашли?

– Нет.

– А ну-ка, выйди, в приемной меня подожди…

Священник недоуменно посмотрел на своего друга: впервые за все время их знакомства Костя хотел что-то от него скрыть.

– Не смотри так, – покачал головой главврач. – Или ты не знаешь, что не со всеми травмами народ в поликлинику ходит?

– И что?

– Просто я кое-кого знаю, кто этим… занимается. Иди, я сказал, в приемной посиди… Ну? Чего ждешь?! Быстро, я сказал!

Отец Василий пожал плечами и вышел. Он понимал, что Костя прав и не со всеми травмами народ обращается в районные поликлиники, но он также прекрасно знал, что в таких местах у ментов, как правило, обязательно есть свои «уши»… А если не у них, то у ФСБ. Если бы что и было, там бы знали… Но когда Костя вышел к нему, он был сосредоточен и деловит.

– Есть контакт! – сжал он губы в ироничной, немного капризной гримаске. – Ты ему выбил четыре зуба и раскроил челюсть на три части.

– Ты что… его нашел? – привстал священник.

– Ага, – с простецкой прямотой кивнул Костя. – Ни за что не угадаешь, кто!

– Кто?! – выдохнул отец Василий и не выдержал, схватил-таки друга здоровой рукой за грудки!

– Полегче, медведь! – одернул его главврач и ядовито ухмыльнулся. – Коллега твой постарался! Из охраны отца Никифора… Слышал про такого?

– А зачем ему? – выпал в осадок священник. – Грех-то какой!

– А это уж не мне судить, – развел руками Костя. – И смотри, про меня молчок! А то ни в жисть тебе помогать не буду! Понял?

Отец Василий крепко прижал друга к груди, затем отпустил и озадаченно посмотрел на него.

– А как я ментам объясню? Откуда у меня такая информация?

– А это уж не моя забота. Соври что-нибудь… Скажи, что лицо вспомнил… ну, я не знаю!

* * *

Но врать не пришлось. Потому что, когда отец Василий, отягощенный невеселыми раздумьями, добрел до храма, его уже ждали командированные из патриархии.

– Нашелся Николай Чудотворец, ваше благословение, – деловито сообщил старший. – Спасибо отцу Никифору: посоветовал на товарный двор заглянуть, там и нашли…

– Да что вы говорите? – удивился отец Василий. – И какие выводы? Нет, дайте я угадаю! Оставить икону на временное хранение отцу Никифору… Я прав? Чтоб сохраннее было…

Монахи переглянулись.

– В общем, да, – кивнул старший. – Мы посовещались, позвонили в патриархию и пришли к выводу, что так будет надежнее. Понятно, что это только на время, но…

Отец Василий кивал и слушал, слушал и кивал. Он уже все для себя решил. И поэтому спокойно подписал все бумаги, тепло попрощался с монахами, сходил домой и, неторопливо, с чувством перекусив, поцеловал Ольгу в щеку и отправился заводить свой «жигуль».

* * *

До областного центра он добрался после десяти вечера. А в одиннадцать уже дергал витую веревочку звонка на железных воротах крутого, навороченного коттеджа отца Никифора.

– Отец Никифор не принимают, – выглянул в глазок охранник.

– Тогда пакет для него прими.

– Опустите в ящик для почты, – холодно предложил охранник.

– Не пройдет. Я уже пробовал.

– Сейчас… – залязгали многочисленные затворы, и в дверном проеме показался крепенький молодой монашек. – Где ваш пакет?

– Вот он! – священник схватил охранника здоровой рукой и насадил его носом на свой крепкий лоб, а потом для верности немного добавил гипсом по шее и, дождавшись, когда тот рухнет на засыпанную снегом клумбу, решительным шагом прошел к двери.

Они здесь были оба: и отец Никифор, и тот самый, теперь закованный в гипс по самые глаза. Два кресла, камин, журнальный столик, рюмочки, коньячок – в общем, полная идиллия…

– Здорово, братия! – весело кинул с порога отец Василий. – Или мне вас теперь лучше братвой называть?