Доноры за доллары - Серегин Михаил Георгиевич

– Это что? – Парень, как баран на новые ворота, смотрел на все это изобилие, с особым недоумением поглядывая на поблескивающую темным боком бутылку с марочным вином.

– Это праздничный ужин! Я угощаю! А то нечестно – все ты и ты.

Наташа, как птичка на ветку, легко присела на ближайшую табуретку, тем самым как бы приглашая Диму присоединиться к ней.

Дима тяжело опустился на стул и уставился на Наташу:

– Ты где все-таки деньги взяла?

– Дима! Ну я же тебе сказала! – обиженно надула губки девушка.

– А ты еще раз скажи. Только на этот раз правду.

Наташа нахмурилась и задумалась. Потом, катая пальчиком по столу крошку хлебного мякиша, медленно ответила:

– Я на работу устроилась.

– Интересно! На какую такую работу ты устроилась? – скептически спросил Дмитрий, потянувшись за кусочком колбасы.

– В танцевальное шоу. Знаешь, там так интересно! Такие вот перья на голове, здесь – блестки, тут – стразы, и каблуки такие высоченные-высоченные! – защебетала вдруг Наташа, интуитивно чувствуя подвох в этом внимании к ее делам.

Димина рука с колбасой застыла в воздухе. Наталья между тем продолжила:

– Я сначала думала, что на таких каблуках не смогу. А потом покачалась-покачалась – и пошла! Там такой конкурс был, Димка-а-а!

– Так, куда-куда ты устроилась? В какое шоу?

– Дим, ну какой ты глупенький! В танцевальное, я же тебе говорю. В «Виски и go-go».

– А со мной посоветоваться – трудно было, да?

– А ты мне кто – папа родной? Ну, устроилась на работу – так ведь хорошо! Мне вот и аванс дали – деньжищи!!! – Наташа обвела рукой стол, как бы приглашая оценить всю грандиозность полученной ею суммы.

– Ты что, вместо того чтобы учиться, будешь в этом пошлом месте бегать перед мужиками голой? – Дима бросил колбасу обратно в тарелку. – И уйти ты теперь не сможешь – аванс нужно отрабатывать.

– А что? Работа как работа. Другие вон в кино голыми снимаются – и ничего. А я – артистка будущая, нужно мне от комплексов избавляться? – вдруг разошлась Наталья.

– Замечательно! Из леса – в шлюхи, да? – Дима вскипел, и теперь его не могло остановить ничто.

Он понимал, конечно, что говорит лишнее, но обида на Наташу была слишком велика. Он с нее, паразитки, пылинки сдувал, боялся даже и подумать о том, как велико его притяжение к этому телу, не поцеловал ее даже ни разу, а она...

А она смотрела на него потемневшими серьезными глазами.

– Уходи, – вдруг медленно и грозно сказала Наташа.

– Что? – не понял Дима.

– Уходи, – настаивала она. – Без тебя теперь обойдемся. Ишь, умник выискался! Чистоплюй! Жри сам свои биг-маки, а меня уволь!

Наташа сорвалась на крик, а потом уронила голову на руку и снова залилась слезами. Подняла голову она только тогда, когда услышала, как громко захлопнулась входная дверь.

ГЛАВА 4

Все шло своим чередом. Отношения с подчиненными постепенно налаживались. Они признали наконец во мне начальника, хотя и с большим трудом. Я, правда, после памятного инцидента с Юдиным старался вести себя как тот мудрый король из сказки, отдававший только те приказания, которые будут выполнены. Встречаться с Юдиным по-прежнему было неприятно, хотя очевидных причин этому я не видел. Я наблюдал за его работай издали, но, не найдя никаких поводов больше не доверять ему, оставил терапевта в покое.

К тому же моя личная жизнь внезапно начала немного прихрамывать на обе ноги. Марина почему-то стала пропадать из поля зрения без объяснений. Все выяснения отношений заходили в тупик. Мою внезапно проснувшуюся ревность Марина жестоко высмеивала, а всяческие претензии пресекала резким: «Я тебе пока не жена». После этого я решил, что в свете последних событий она устала от неопределенности и стала искать впечатлений на стороне. Я не стал ничего выяснять и решил с головой погрузиться в работу, благо что ее у меня было непочатый край.

Воробьев теперь работал в хирургии, и его непосредственное начальство не могло на него нарадоваться. Еще бы, он мог оперировать даже самых тяжелых больных, причем после его операций все заживало с невероятной быстротой. Легкая была у Воробьева рука, и все это поняли достаточно скоро: клиент повалил косяком, Штейнберг благодушествовал. При этом даже после самой тяжелой смены у Николая находились силы пошутить и посмеяться с коллегами и приударить за хорошенькими медсестрами. Мы с ним встречались в курилке, где делились своими впечатлениями о нынешней жизни и свежими анекдотами.