Личный убийца - Приходько Олег Игоревич

— Когда прибудет транспорт с портативными ракетами? — спросил Глуховец у Мукосеева.

Полковник отвечал за «круговорот» оружия.

— Абу Чарджах требует предоплаты.

— Вот как?

— Запросы его возрастают. В прошлом месяце шестьдесят миллионов, теперь же — все семьдесят.

— Чем он мотивирует свою алчность?

— Алчность не мотивируют, Марк Иванович.

— Ладно, поучи свою бабушку в бутылочку писать!

— Играет на конкуренции, хотя врет, конечно. Якобы в Руанде и Боливии за этот товар предлагают больше.

— Чушь собачья! — вспылил Глуховец. — В Руанде этого американского говна навалом. Янки поставляют туда «стингеры» бесплатно.

За Глуховцом и Ряхиным пришел «Мерседес». Мукосеев и Удод с Гюрзой должны были нанести визит на «Рудник» и еще на два дня оставались в Архангельске.

— Через час ваш самолет, Марк Иванович, — посмотрел на часы Мукосеев. — Может быть, переведем предоплату через Дублинское представительство банка Либермана?

— Запросите Абу Чарджаха в последний раз. Шестьдесят — и ни центом больше. Дайте мне знать. У нас появился хороший клиент — Горчак.

— «Росимпекс-Хайфа»?

— Совершенно верно. Так что Либермана мы больше трясти не будем, пусть он покрывает расходы Куликова на МВД.

— Но там Израиль!

— И очень хорошо, полковник. Партнеры Горчака из Хайфы встретятся в Бейруте с Чарджахом. Горчак у нас на крючке: не зря же ему понадобился Мамонт. К тому же это последняя «охота». Думаю, он не захочет светиться и согласится даже на семьдесят.

Мукосеев пожал отъезжающим руки. В темноте на несколько мгновений вспыхнул красный салон «Мерседеса», мягко захлопнулись дверцы, и машина умчала в направлении военного аэродрома.

ГЛАВА 21

Старый Опер позволил себе расслабиться. Спало напряжение, веселее стало истерзанной ответственностью душе, а вот что там было дальше — заметить не успел. Проснувшись на тахте в Леночкиной спальне, обнаружил Лелю на надувном матраце на полу, понял по лунному свету в хрустальных висюльках люстры, что уже ночь, что войны нет, и еще — что он не дома, но, во всяком случае, у друзей, потому что на расстоянии вытянутой руки на самом краешке стола стояла замечательная бутылка какого-то импортного пойла, оставленная специально для него, а кто, как не друзья, знавшие повадки и пристрастия полковника, способны на такое. Пара глотков горячительного — и сон снова стал одолевать его, хрустальные висюльки погасли.

«Нет, это не Леля, — дедуктивно помыслил Каменев напоследок. — Значит, она уснула раньше меня».

Утром оказалось, что они заночевали у Илларионовых — засиделись допоздна, слушая рассказы Женьки Столетника, бывшие, несомненно, правдивыми, но друзьям — и особенно женщинам — казавшиеся заимствованными у Свифта или Стивенсона. Чета Столетник уехала домой вечером, а Каменев и Алексей Иванович все никак не могли расстаться, в кои-то веки найдя для беседы темы, не касавшиеся преступлений. Еще при Валерии шли разговоры об искусстве… или литературе… Наверно, все-таки о литературе, потому что Алексей Иванович читал какие-то стихи… кажется, Лермонтова, про то, как мужик сидел в камере-одиночке, а к нему прилетал дрессированный орел и приносил мясо.

Вместе с Илларионовыми они славно позавтракали вчерашними объедками из артишоков, крабов, «Рокфора», запили «Паризьеном» и «Голден Уиддингом» — тем самым «пойлом», которое было оставлено на столе, как оказалось, самим Каменевым. Почувствовав некоторое облегчение, Старый Опер нахально стрельнул у Кати четвертак на такси, и они с Лелей откланялись.

— Ты бы хоть побрился, Саша, — ворчала Леля, — ходишь как бомж. Когда ты в парикмахерской в последний раз был?

— Давно, когда в ходу были деревянные рубли и кожаные полтинники, — обхватил ее за плечи Каменев и заунывно запел:

• Сойдутся вновь друзья, подружки,
• Но не сойтись вовеки нам…

Если бы таксисту кто-то сказал, что позади него дурачится слава и гордость отечественного сыска, отставной полковник МУРа Каменев, он наверняка бы вылетел на полосу встречного движения; но так как представлять Старого Опера было некому, «шеф» потрогал карман куртки, в котором лежал наготове газовый баллончик, и домчал их до дома на проспекте Мира вдвое быстрее обычного, не претендуя на чаевые.

Дома их поджидал «сюрприз». Ключи от замков — довольно искусных замков, сработанных в Англии, с «одним шансом из миллиона» — не понадобились: квартира оказалась не запертой, что заставило сердце хозяев тревожно замереть.