Ищи врагов среди друзей - Гарин Максим

Он двинулся к главному входу, чувствуя, что привлекает к себе всеобщее внимание. Впрочем, смотреть на него было некому: население гостиницы по большей части пребывало на пляже, равно как и горожане, – разумеется, кроме тех бедняг, которые маялись на своих рабочих местах. Забыв о совете доктора, Сергей нащупал в кармане сигареты, но тут же выпустил пачку из пальцев: при одной мысли о том, чтобы закурить, к горлу подкатила тошнота.

«Глядишь, так и брошу ненароком», – подумал он, прекрасно зная, что обманывает себя.

Автобус издалека выглядел пустым, закрытым наглухо и раскаленным до предела. Приблизившись, Дорогин убедился в том, что его первое впечатление верно. Еще раз оглядевшись, он вошел в гостиницу, стараясь ступать как можно увереннее.

Оказавшись в вестибюле, он направился к стойке администратора, на ходу придумывая, как бы ему половчее выведать, где в данный момент находится водитель автобуса. Положение осложнялось тем, что вид у него сейчас был подозрительный, а администраторы гостиниц, как и все остальные граждане, очень неохотно делятся информацией с подозрительными типами, у которых перебинтована голова и вся одежда забрызгана кровью. До стойки оставалось всего несколько шагов, когда он вдруг заметил выходящих из лифта Шурупа и Кравцова. Дружески беседуя, эта парочка пересекла вестибюль по диагонали, пройдя в двух шагах от притаившегося за колонной Дорогина, и скрылась в гостиничном ресторане.

Дорогин порылся в кармане, наугад вынул из него какую-то таблетку, бросил в рот, разжевал и проглотил, морщась от едкой горечи. Выйдя из своего укрытия, он с самым непринужденным видом направился в ресторан. Усатый швейцар, окинув его подозрительным взглядом, шагнул было наперерез, но пятидолларовая купюра погасила его служебное рвение, и он отступил в сторону, бормоча слова благодарности.

Толкнув стеклянную пластину двери, Дорогин вошел в ресторан.

Глава 12

Кравцов оставил «Жигули» на том же месте, с которого угнал их несколько часов назад. Бензина в баке оставалось на донышке, но, по мнению Кравцова, хозяину этого ржавого корыта не на что было жаловаться: пусть радуется, что вернули машину.

Шуруп, по обыкновению, ныл и матерился, все время повторяя, что он не лох, чтобы ходить пешком, но до гостиницы отсюда было каких-то два квартала, и даже Шуруп понимал, что брать такси для поездки на такое расстояние просто смешно. Поэтому они немного прогулялись пешком. Во время этой прогулки Шуруп донимал Кравцова расспросами о том, какова на ощупь та баба, которую они с Пузырем повязали в парке, и был очень огорчен, узнав, что Кравцову было не до удовольствий.

– Тяжелая, – ответил Кравцов на его приставания. – Как долбаное бревно. Нет, не как бревно, а как мешок с песком. Или, скажем, с фаршем.

– Сам ты мешок с фаршем, – презрительно сказал ему Шуруп. – И Пузырь такой же, только понту много. Держать в руках живую бабу и не попользоваться – ну кто вы после этого? Импотенты вонючие, вот вы кто. Или вы педики? А? У вас с Пузырем, случайно, ничего по дороге не вышло?

– А ты у него спроси, – посоветовал Кравцов, которому Шуруп безумно надоел.

Расспрашивать Пузыря о том, не голубой ли он, Шурупу почему-то не хотелось, и он отстал.

Рано утром зазвонил мобильник, подняв Шурупа с постели. Бормоча ругательства, Шуруп ответил на звонок и, убедившись, что звонит не Самарин, а его личный водитель Митька Самолет, покрыл его трехэтажным матом.

– Выспался, сучара? – сказал он напоследок. – А я вот не выспался! Полночи мотался туда-сюда, а ты трезвонишь ни свет ни заря. Какого хрена тебе надо?

– Ах ты, мой ласковый, – сказал ему Самолет, ничуть не смущенный Шуруповой руганью. – Мне ты на хрен не нужен, честное слово. А вот Владик велел разбудить тебя и этого вашего водилу.., как его…

Кравцова и к часу дня быть у него.

– Звонил он, как же! – проворчал Шуруп, заметно сбавляя тон.

Митька Самолет, как и все личные водители, подозревался в том, что понемногу стучит Владику на своих коллег. За руку его никто не поймал, но на всякий случай все старались при Самолете не говорить о Владике плохого слова. Говорить плохо о Владике вообще было чрезвычайно вредно для здоровья, и потому Шуруп оставил все, что он мог добавить по поводу сегодняшнего раннего подъема, при себе.

– Ладно, – буркнул он. – Который час?

– Половина одиннадцатого, – сообщил Самолет.