Честное слово вора - Серегин Михаил Георгиевич

Гамзаев ловким движением выхватил пистолет и направил его на заговорившего.

– Ты что, не понял меня?

Он уже выяснил, что сейчас его сын вместе с пятью уцелевшими боевиками группировки спортсменов, самим Медведем и пилотом находится в этом самом арендованном вертолете.

– Хорошо, сейчас мы сделаем все, что сможем, – диспетчер побледнел и оглянулся на сидевшего в углу зала человека. – Петя, попробуй связаться с бортом «семь дробь двенадцать».

– Женя, но ведь помехи…

– Да я все понимаю! Попробуй!

– Встать можно? – обратился названный Петей мужик к Гамзаеву.

– Вставай, – разрешил Гамзаев, переводя ствол пистолета на него. Стоявший позади него Зелимхан что-то тихо шепнул шефу, но тот отмахнулся:

– Сам знаю! Ну, ты, – прикрикнул он на радиста, – пошевеливайся.

Мужик подошел к рации, надел наушники и принялся над ней колдовать.

– Борт «семь дробь двенадцать», вас вызывает центр. Как слышите меня? Прием. Борт «семь дробь двенадцать», я центр, как слышно? Прием.

Он еще несколько раз повторил эти слова в разных комбинациях. А потом стащил с себя наушники.

– Без толку. Никто не отзывается. Вот, сами посмотрите, я выставляю нужную частоту, шлю сигнал, но меня никто не слышит. А в наушниках одни помехи. Если хотите, я могу громкую связь включить, сами услышите.

Гамзаев кивнул.

Радист щелкнул каким-то тумблером, и на все помещение раздался характерный треск радиопомех.

– Все, больше я ничего не сделаю, хоть пристрелите! Если хотите, попробуйте сами, все уже настроено, берите микрофон и говорите.

Гамзаев подошел к рации и взял микрофон.

– Медведь, ты меня слышишь? Медведь, сука, отзовись, хуже ведь будет.

Но ответом ему был только все тот же треск. Лицо Гамзаева побелело от ярости. Он резким движением поднял пистолет и нажимал на курок, пока не кончились патроны, расстреливая рацию. Диспетчеры попадали на пол, а из коридора прибежали гамзаевские телохранители, но Шамиль и Зелимхан задержали их. Они понимали, что шефу нужно на чем-то сорвать злость. И хорошо, что для этой цели он выбрал неодушевленный предмет, а не кого-то из них. А Гамзаев стоял, сжав побелевшими пальцами разряженный пистолет и глядя на изуродованную рацию.

– То же самое будет с Медведем, – прорычал он. – Но намного медленнее.

Глава 37

Поздним вечером к придорожной забегаловке на «серпантинке» подползал жуткого вида бич, одетый в совершенно немыслимое дранье; грязный настолько, что под толстым слоем грязи и пыли не видно было кожи, с лицом, покрытым засохшей кровью, и стертыми до живого мяса ладонями. Один глаз бича совершенно заплыл огромным синяком, нос распух.

Он полз медленно, через каждые сто метров останавливался, отдыхал по нескольку минут и снова полз. Изредка мимо него проносились машины, но ни один водитель не остановился, чтобы посмотреть, кто это ползет по дороге. Бич издалека заметил забегаловку и теперь целеустремленно полз к ней. Вот до цели осталось метров пятьсот. Двести… Пятьдесят…

Наконец он подполз к крыльцу и застыл, устало уронив голову на ступеньку. Но сознания не потерял. Железная воля продолжала толкать вперед, он помнил, что больше нескольких минут лежать неподвижно нельзя – это чревато обморожениями.

Бич приподнял голову и собирался подтянуться на руках на первую ступеньку, но тут в доме послышались шаги, входная дверь резко распахнулась, и на крыльцо вышла здоровенная толстая баба с ведром в руках. Внешности она была отвратительной. Всклокоченные черные волосы обрамляли маленькую, словно приплюснутую, голову с тяжелой нижней челюстью и низким скошенным лбом. Передние зубы у нее выступали вперед, на верхней губе были ясно видимые усики, а из огромного носа капало. Судя по грязному переднику, который когда-то был белым, женщина была кухаркой. Бича она заметила, только спустившись до половины лестницы.

– Эй, ты что тут делаешь, бичара?! Давай вали отсюда! – резким визгливым голосом закричала она.

«Интересно, ведро у нее пустое или полное», – промелькнула неожиданная мысль в голове бича.

Он поднял голову и увидел, что ведро у женщины было полное. В нем были помои. Она как раз спустилась с крыльца, дошлепала до дороги, выплеснула на нее содержимое ведра и вернулась обратно, теперь явно направляясь к бичу.

– Ты что, гад, не слышал, что я тебе сказала? Вали отсюда! Вали, сказала! – Она явно собиралась пнуть бича.