Утраченная реликвия... - Воронин Андрей

Мысли его, как и следовало ожидать, вертелись вокруг «Кирасы» и ее бритоголового шефа. Неподвижное, как у манекена или покойника, лицо бывшего спецназовца чудилось Юрию в каждом углу; бросив мимолетный взгляд в окно, за которым сгущались ранние сумерки, Филатов вздрогнул: ему показалось, что вместо собственного отражения в темном зеркале стекла он видит все ту же нечеловеческую рожу. Юрий тряхнул головой, и наваждение исчезло.

"Нервы лечить пора, – подумал он, гася окурок в разинутой пасти фарфорового окуня, – а то уже чертовщина мерещится. Надо же, как он меня впечатлил, этот краповый берет! А главное, что у меня есть против него, кроме инстинктивной неприязни и смутных подозрений? Да ничего! Бондаря он из ментовки вытащил? Ну и молодец, его за это благодарить надо. Он своим людям командир, то есть, по его собственным словам, отец родной. А какой отец потерпит, чтобы его сын без вины в камере сидел? Я бы на его месте точно так же поступил – сначала выдернул бы своего человека из-за решетки, а после уж разбирался, прав он или виноват. И вообще, подозрения, особенно смутные, – штука опасная. Они могут далеко завести – так далеко, что потом и не вернешься. То, что мне Аверкин не нравится, это мое личное дело. Может, кто-то нарочно все так устроил, чтобы подозревали Аверкина, – конкурент какой-нибудь, а то и кто-нибудь из его бойцов.

Мало ли что! Сунул отец-командир кому-то сгоряча в ухо да еще матерком обложил, а человек возьми да и обидься: чего это он, дескать, себе позволяет? Затаил обиду, улучил момент и подставил отца-командира по полной программе. И очень может статься, что в «Кирасе» этот человек давно уже не работает – переметнулся к конкурентам, например, а то и вовсе стал волком-одиночкой.

Правда, для волка-одиночки у него слишком высокий уровень информированности – знал, куда и зачем шел, а такие сведения в газете не прочтешь.

Но почерк!.. Почерк спецназовский, тут перепутать невозможно. Быстро, грубо, эффективно – без лишних трупов, но зато и без единого живого свидетеля. Никаких раненых, никаких заложников, никакого шума и гама, никаких сирен, мигалок и массированных штурмов – пришел, зачистил объект, взял, что хотел, и ушел. Мастер!

«Это, между прочим, тоже указывает на Аверкина.., Узнать бы о нем побольше, а то ведь внешность и строчка из послужного списка – это еще не весь человек и даже не его половина…»

Шайтан доел наконец корм, вылизал миску, похлебал воды и, цокая когтями по линолеуму, вышел из кухни. Юрий знал, что будет дальше, и предстоящая процедура не вызывала у него никакого энтузиазма: на улице почти совсем стемнело, над городом повисли тяжелые тучи, за окном на грязно-синем фоне подсвеченного электрическими фонарями низкого неба опять порхали белые мухи, и выходить из дома Юрию решительно не хотелось. Увы, у Шайтана на этот счет имелось свое собственное мнение: размеренное цоканье когтей по полу стало приближаться, потом в дверь кухни просунулась собачья голова со смешно торчавшими в разные стороны ушами и с горькой укоризной посмотрела на Юрия слезящимися карими глазами. Вид у пса был настолько несчастный, а в глазах застыл такой немой укор, что Юрий чуть не расхохотался. Однако смех смехом, а надо было пошевеливаться: на стороне Шайтана была сама мать-природа со всеми вытекающими из нее последствиями. Шайтан был крупным псом, и последствий из него могло вытечь очень много. И потом, собаке, особенно молодой и сильной, необходим выгул – годовалый пес не может сутками валяться на ковре и смотреть телевизор.

До собачьей площадки они, как это частенько случалось, не дотянули. Едва выйдя из подъезда, Шайтан натянул поводок и устремился к ближайшему кусту сирени. Юрий покорно поплелся следом. Дотащив хозяина до вожделенного куста, бессловесная тварь четким, математически точным движением вскинула заднюю лапу и застыла, прикрыв от удовольствия глаза. Юрий трусливо покосился на освещенные окна соседей, закурил и отвернулся от занятого важным делом Шайтана, старательно делая вид, что они незнакомы. Это выглядело тем более глупо, что их по-прежнему связывал поводок, но так, по крайней мере, Юрий мог притвориться, что ничего не замечает. Задумался человек о чем-то своем, а собака тем временем… Ну, так что с нее возьмешь, с собаки?

Наконец тугой энергичный плеск у него за спиной прекратился, и Юрий позволил себе обернуться. Шайтан стоял рядом как ни в чем не бывало и смотрел на него едва ли не с удивлением, словно говоря: ну, чего стал?