Когда стреляет мишень - Серегин Михаил Георгиевич

— Но «Центурион» оформлен на другого человека. Это что, подставное лицо, как то обычно водится у доморощенных мафиози?

— Да.., наверно. Я слышал, под ним не только «Центурион», но и несколько казино в центре Москвы.., рестораны, клубы. Шли слухи, что он в близких отношениях с чеченцами.., московскими чеченцами. Но это только слухи.., я ничего не знаю.

— Мелочь ты пузатая, да? Разменная монетка, так что тебе серьезной информации не доверяют.

Кирилл Геннадьевич сдавленно замычал, как бык, которому немного ткнули вилами в его мужское достоинство.

— Как выглядит Адриан?

— Да обычный мужик.., в пальто он был... длинном. Охраны вокруг полно.., кавказцы и наши.

— Кто — наши?

— Ну.., русские.

— А, вот ты о чем. Пальто длинное.., а больше ты ничего не заметил?

— Ну.., брюнет. По сотовому он еще говорил, — Казаков пошевелил разбитыми губами, вероятно что-то припоминая, и уточнил:

— Про какого-то Фунтикова.., нет, Фомкина.

Лицо Свиридова словно окаменело. Он выпрямился во весь рост и сухо произнес:

— Может, Фокина?

— А может, и Фокина. Фокина.., да, такую фамилию он произнес.

— А как могло произойти, что ты слышал, какую фамилию он назвал?

— Так он же орал.., на пол-улицы... — пробормотал бандит.

— Ценная информация. Правда, Афоня? — холодно проговорил Свиридов.

Иван Сергеевич Тихомиров выпрямился. Он был смертельно бледен, а на широком лбу крупными каплями выступил пот — словно все его тело прошило нечеловеческое, жуткое стылое напряжение.

— Что.., ты хочешь этим сказать? — медленно проговорил он. — А... Алексей Валентинович? Или ты не Алексей Валентинович? А? — Фокин отступил на шаг и невольно принял угрожающую позу.

— А ты еще не понял, кто я? У меня временами создавалось впечатление, что ты, несмотря на всю эту бутафорию, — Свиридов провел ладонью по своему точеному лицу, — и на скорректированный голос, я же всегда мог говорить любыми голосами, хоть женскими.., так вот, у меня создавалось впечатление, что ты все-таки признал меня. А, Афоня?

И он широко улыбнулся, не обращая внимания на то, что покалеченный амбал пытается подняться с земли.

Фокин оцепенел.

— То есть.., как это? — Он прикусил нижнюю губу, словно стараясь отогнать наваждение. — Неужели.., на самом деле? Что.., ты на самом деле жив? Володя?!

— Ну да, — просто проговорил Свиридов.

Фокин широко шагнул вперед, наступив на полу казаковского пальто и максимально уменьшив тому шансы подняться со снега, и схватил Влада за плечи широченными ладонями:

— Да че.., это на самом деле ты... Вовка?

— Я, Афоня, я. Я такой же Каледин, какой ты Тихомиров. Так что вот так.

— Но они говорили, что тебя убили при операции в Мельбурне. Тебя и Аню. Все телеканалы и газеты об этом трезвонили!

— Ну, охота тебе верить этим журналистам, — снисходительно улыбнулся Свиридов. — По ним, так выходит, что Иисуса Христа распял не кто иной, как мэр Москвы Лужков. Между прочим, про тебя тоже писали, что ты погиб... дескать, вывалился из вертолета — и башкой о перила моста. Да и размазал по ним мозги, а потом возмутительно утонул в Москве-реке.

Фокин широко улыбнулся.

— Это не я шмякнулся о перила.., это Платонов. Понятно, что после этого у него если и остались шансы выплыть, то только дня через три где-нибудь уже в Оке. А я выплыл. Хотя нельзя сказать, что это было очень уж просто. Особенно если учесть, что я впечатался в донный ил.

Глава 7

ШКОЛА ТЕРРОРА

Кирилл Геннадьевич все-таки поднялся с земли. Свиридов поднял на него глаза и спросил:

— Ты куда это собрался?

— Ты же обещал, что.., отпустишь меня, — дрожащим голосом ответил тот.

— Я обещал, что отпущу твою руку, чтобы тебе не было больно, — проговорил Свиридов. — Я это сделал. А теперь.., теперь ты слишком много слышал, чтобы я оставил тебя в живых.

Тем более что я и не собирался этого делать.

Тот вздрогнул и на подломившихся ногах упал обратно на снег. Закрыл голову руками, словно защищаясь от удара, и так — скорчившись, жалко съежившись, втянув голову в плечи — застыл.

— Не знаю, что и делать с этой падалью, — проговорил Влад. — Замочить?

Фокин пожал плечами.

— Противно, — ответил он. — Да еще безоружного.., нет, Влад, я не буду этого делать.

Если бы он хотя бы сопротивлялся, я бы свернул ему шею, и дело с концом.., а так — как кисель резать.

Свиридов подошел к Казакову и резко спросил: