«Косяк» авторитета - Серегин Михаил Георгиевич

– Езжайте пока без меня. Я с местными перечирикаю, потом туда подъеду. С девчонки – глаз не спускать!

– К ней Крытый своих синяков приставил.

– Знаю… постой! Они на машинах приехали, девчонку уже у парома встречали… Ну-ну!..

– Что-нибудь не так, Павел Александрович? – заметив по лицу босса, что тот натолкнулся на определенную мысль, поспешил поинтересоваться Батон.

– Все, иди, не мешай думать! – отмахнулся от него Ганин. – Стой! – тормознул он вдруг не успевшего закрыть за собой дверь помощника. – Если в театре вдруг Крытый объявится, звони немедленно!

– Понял!

– Теперь иди!

Оставшись один, Ганин глянул на часы. До стрелки с лидером обосновавшейся в Финляндии русской команды было еще целых полчаса.

«Все сходится! Гришке была выгодна смерть Зайца, и деньги он прихватил! Не он сам, так его люди! И они раньше нас приехали, значит, вполне могли успеть к Зайцу в гости нагрянуть!»

Поправив галстук, он не торопясь покинул номер.

* * *

Антон Петров остановился перед дверью, обозначенной черной табличкой с нарисованным на ней белым гаечным ключом.

«Техническая!» – понял он. Подергал – закрыта. Оглядевшись на всякий случай, достал связку отмычек. Через пару минут он уже закрывал дверь за собой. Антон не торопился. Как сообщил ему информатор, человек, ради которого он сегодня пришел на концерт, подойдет попозже.

Заперев за собой дверь, Антон поставил к стене футляр и поудобнее устроился, приготовившись слушать оркестр. Время на это у него было.

* * *

Ганин появился в буфете театра как раз в тот момент, когда Батон отходил от «торпед» Крытого.

Батон, увидев своего босса, поспешил доложить ему, что Крытого нигде не видно. Со слов его подручных, в Финляндию смотрящий не приезжал, остался в Питере.

«Врут, поди! Наверняка сидит где-то в гостинице! Может, конечно, его и нет, но Зайца точно его люди пришили!»

– Я сейчас с ними сам побазарю! – процедил сквозь зубы Блондин, вмиг загораясь злостью. – За чужим лавьем прикатили? Что, Крытому уже своего мало стало? – сразу же, не здороваясь, напал на Бугра Ганин.

– Ты что несешь? – уставился на него старший группы. Остальные двое, подогретые коньяком, сразу же набычились в ответ. Батон и его бойцы пододвинулись поближе, готовые от слов перейти к делу.

– А то ты не знаешь? – продолжал Блондин. – Заяц, значит, пьяный за рулем уснул? Газом надышался, да?! Хорошо придумали! Может, еще на нас списать попробуете?! На это вы мастера – прикрываться другими!

– Это кто еще другими прикрывается?! – не выдержал Колюня. – Боксер на чьей совести?! Что, думаешь, не знаем?!

– Ты мне предъявляешь?! – уже не на шутку зашелся Ганин. – Кто ты такой, шестерка, чтобы мне предъявлять?!

– Кого ты шестеркой назвал, падаль?! – взревел поддатый Колян и полез за стволом. Товарищи вцепились в него, сдерживая.

К счастью, в этот момент к ним подскочил тощий лысоватый финн и что-то часто-часто застрочил на своем языке, гневно махая руками. Остальные финские граждане молча, с испугом наблюдали за выяснением отношений. Ох уж эти вечно пьяные русские!

– После концерта договорим, – процедил Ганин, гневно сверкнул глазами и, круто развернувшись, ушел. Остальные последовали за своим боссом.

– Сучара ментовская! – все никак не мог успокоиться Колян. – Он меня еще обзывать будет! Замочу сволочь!

– Ладно, ты успокойся! – одернул его Бугор. – Мы сюда не за тем приехали!

Понемногу все опять успокоилось, и мужчины допили остаток коньяка. Едва они опрокинули по последней стопке, перерыв закончился.

* * *

Петров не спускался в буфет и не мог видеть происшедшего. Он вообще не думал пока покидать небольшой комнатки почти под самой крышей здания. Но Антон ничего не пропускал из того, что творилось в концертном зале. Вот люди ушли на перерыв, вот они потянулись обратно.

«Все, пора приступать к делу!» – сказал сам себе бывший чекист и пружинисто поднялся.

Антон раскрыл футляр виолончели, и в руках у него оказался тугой сверток. Дальше его движения напоминали механические – до того они были заучены и отточены.

Меньше чем через минуту Антон держал в руках собранную полностью снайперскую винтовку Дегтярева. Небольшое окошко, через которое он смотрел в концертный зал, Антон открыл еще раньше. Теперь он осторожно опустил на край рамы ствол и прильнул правым глазом к резиновой прокладке оптического прицела.

Кружок с крестом пробежался по ряду и остановился на чьем-то затылке. Контуры головы размыты.