Слепой в зоне - Воронин Андрей

Отрепетировав этот прием, Глеб подался назад, и вовремя. Его кабина остановилась на третьем этаже, а соседняя – с охраной – ушла вверх. Несмотря на то, что все было довольно тщательно продумано, Глеб волновался. Но не за себя.

Он умел заставлять себя перед началом операции забывать, что сам смертен. Он боялся сейчас другого: такие люди, как Лимончик, обычно обладают животным чувством опасности, спинным мозгом ощущают, когда кто-то охотится за ними. И сейчас уголовному авторитету могло взбрести в голову подняться на шестой этаж пешком. Только это одно и могло сорвать план Сиверова.

Но волновался он зря. Такой шанс хоть и существовал, но чисто теоретически. Бетонный противовес, остановившийся на первом этаже, быстро пошел вверх, кабина скользнула мимо Сиверова и остановилась внизу. В нее зашло четверо – это Глеб определил на слух, по шагам. Вновь загудел двигатель, и лифт стал подниматься.

Когда кабины разделяло всего метра два высоты именно столько требовалось форы, чтобы синхронизировать подъем, – Глеб нажал кнопку десятого этажа. Теперь обе кабины двигались рядом. Сиверов встал, придерживаясь рукой за дрожащий натянутый трос, и заглянул через вентиляционную решетку в соседнюю кабину.

Первым он увидел Лимончика. Тот стоял, повернувшись лицом к зеркалу, и самодовольно улыбался собственному отражению. Трое охранников оставались невозмутимыми. Находясь внутри лифта, они не опасались нападения.

«Ребята, – подумал Глеб, – я не знаю, сколько смертей на совести каждого из вас, но, судя по вашим мордам, казни вы заслужили», – и он нажал на спусковой крючок «узи». В гулкой бетонной шахте затрещали выстрелы, запрыгали гильзы.

Грохот перекрыл гудение электромоторов. Дюралевую вентиляционную решетку вырвало из гнезд, посыпались осколки зеркала. Никто из охраны Лимончика даже не успел достать оружие. Автомат смолк, выпустив из себя последний патрон. Глеб молниеносно выхватил пистолет. Но он не понадобился – все четверо были мертвы.

Раскрошенный пластик, осколки зеркала, лужи крови, пригвожденные пулями к полу тела. Глеб машинально запомнил – точно сфотографировал взглядом, эту картину.

Изуродованная в считанные секунды кабина лифта остановилась на шестом этаже, а та, на которой стоял Глеб, уносилась вверх. Послышалось, как раздвигаются дверцы. Тут же, сквозь сорванную вентиляционную решетку вверх, в шахту, ударила автоматная очередь. Пули свистели, ударялись в бетон, высекали искры, рикошетили.

Лифт, на крыше которого ехал Глеб, замер на отметке десятого этажа. В этот же самый момент пошла вверх и вторая кабина. Из нее еще раз ударила очередь.

Но Сиверов уже успел спрыгнуть на площадку.

«Ребята, это ваша ошибка», – он повернул ручку рубильника, и кабина остановилась между этажами, электродвигатель отключился. Замерли неподвижно блоки лебедки.

«Значит, вас будет меньше! Посидите между этажами – те, кто не побоялся лезть под пули. Ну а мне придется иметь дело с более трусливыми и менее разворотливыми».

Глеб прислушался к грохоту ботинок людей, бегущих по лестнице вверх к нему, но четыре этажа не преодолеть одним прыжком!

Он толкнул дверь на крышу, стремительно захлопнул за собой и пропустил в пробой для замка толстую проволоку. Резко закрутил ее. Что и говорить, эта дверь не могла долго противостоять трем охранникам Лимончика, обезумевшим от злости и ненависти, понимавшим, что за смерть хозяина им не светит ничего хорошего. Но секунд пятнадцать на этом Сиверов мог выиграть. Он подбежал к еще неостывшей битумоварке и, распахнув ее дверцу, швырнул в жидкую горячую смолу ненужный теперь автомат. Черная смола, издав звук, похожий на тяжелый вздох, поглотила его. «Отыщут в лучшем случае в конце сезона», – подумал Глеб, бросаясь к консоли подъемного блока. Бухта, аккуратно скрученного тросика, разматываясь, полетела вниз. Блок выходил на метр-полтора за плоскость стены.

«Даже если кто-нибудь из охраны догадался, что я спущусь именно здесь, и сразу же бросился на улицу, то я успею», – Сиверов засунул пистолет за пояс, защелкнул на тросике тормозные замки, которыми пользуются монтажники-высотники и альпинисты при быстрых спусках. Перемахнул через карниз и на секунду завис над тридцатиметровой пропастью. Чуть слышно щелкнули стопоры, когда Глеб сжал пальцы, и он заскользил вниз.

Трос раскачивался, Сиверова то относило метров на пять от стены, то бросало на нее. В эти мгновения он пружинисто ударялся ногами в облицованный мелкой желтой плиткой бетон, пробегал по нему несколько гигантских шагов и вновь отталкивался. Он услышал, как с сильным грохотом слетела с петель дверь, и, находясь уже где-то на уровне пятого этажа, увидел над светлым срезом стены на фоне ночного неба три головы.