Ударом на удар - Серегин Михаил Георгиевич

Он заметил у входа двух охранников, которых не заметить, к слову сказать, было трудно. Они прошлись по нему долгим профессиональным взглядом. Таким взглядом они провожали всех посетителей. Юсупов знал, насколько закомплексованы и робки, несмотря на внешний лоск и кричащие туалеты, русские женщины, поэтому его удивило присутствие в зале двух молодых женщин, сидевших за одним из столов. Проституток он в расчет не брал – тех с головой выдавали провоцирующе-откровенные прикиды, дававшие возможность не путать их с солидной публикой. Александр решил повременить с игрой и, верный своим привычкам и вольному нраву, прошел в бар. Там он заказал бокал красного вина.

Бармен рассеянно поглядывал на него, словно манера держаться и пить вино выдавала его. Он поднял на бармена беззастенчиво красноречивый взгляд, где просьба не обращать на него внимания находилась на грани приказа, и, взяв бокал, сел за круглый столик. Но здесь его молчаливый покой был потревожен.

– Можно присесть? – раздался у него над ухом глуховатый голос мужчины, говорившего с иностранным акцентом.

Князь с недружелюбным любопытством посмотрел на подсевшего к нему мужика, в котором узнал... Шульца. Шульц не узнал князя, «узнав», очевидно, в нем гея.

«Что он меня, за педика принимает?» – оскорбился было князь. Но, верный духу маскарада, решил не открываться и не посылать до поры до времени немца. Он ограничился неопределенным пожатием плеч. Шульц истолковал это движение как разрешение.

– Славный вечер, – улыбнулся Шульц, не глядя на князя.

Шульц явно нервничал. Князь хранил спокойствие.

– Недурной, – наконец процедил Юсупов.

– Да, – наивно и самодовольно улыбнулся Шульц, – а мы здесь вот так сидим... – со смесью скуки и благожелательности добавил он.

Князь поймал себя на мысли, что его собеседник напоминает ему персонаж народного театра, вот только какой, он затруднялся сказать.

– А вы говорите с акцентом, – вяло сказал Александр.

– Я из Германии... – гордо ответил Шульц, словно его немецкое происхождение могло как-то повлиять на расположение Александра. – У вас красивые зубы... – сделал недвусмысленный комплимент Шульц.

– Спасибо, – равнодушно поблагодарил Юсупов, думая, что вот настал подходящий момент послать этого тухлого гомика куда подальше.

– Разрешите представиться, Жорж, – по лицу Шульца растеклось слащавое выражение. – А как вас зовут?

– Александр, – нехотя ответил князь.

– Приятно познакомиться, – оживился Жорж, – вы здесь живете, я имею в виду в этом городе?

– А что, в это не верится? – иронично взглянул на Жоржа князь.

Он видел, как Шульц поежился под этим взглядом.

– Да нет, – Жорж положил свою руку рядом с локтем Александра, отчего тот весь напрягся от негодования, – просто такое ощущение, что вы приехали издалека... Вы не похожи на местных...

А князь как раз старался походить на местных, что было частью плана. Наверное, его выдает его бородка, предположил он с досадой.

– Да, когда-то я жил в другом городе.

– Где, если не секрет?

– В столице, – вздохнул Юсупов. – Родился-то я здесь, но потом женился на москвичке. Потом развелся...

Князь вздохнул для убедительности, не сводя глаз с Шульца. Как-то тот переварит весть о его женитьбе!

– Сочувствую, – проникновенным голосом сказал Жорж. – А я вот бизнесмен.

Князь внутренне поморщился, его едва не посетил приступ нервического смеха, когда он представил себе Полунина и Миронова, внимающих его рассказу о нестандартной ориентации Шульца и его нахальстве.

– Я тоже родился здесь, то есть в России, но потом уехал в Германию, я немец, – продолжил беседу Шульц.

– Понятно, – разочарованно выдохнул князь, – надо же...

– Вас это удивляет? – оживился Жорж пуще прежнего. – А вот и мой товарищ, – он оторвал взор от Юсупова и теперь смотрел с ироничной улыбкой поверх его правого плеча.

Князь слегка обернулся и наткнулся взглядом на худую светлую фигуру.

Дылда присел рядом, и Юсупов мог рассмотреть его остроносый напряженный профиль.

– Разрешите представить вам моего коллегу Пеггелера Георга.

– А я тебя потерял, – сдержанно улыбнулся Пеггелер, словно был недоволен тем, что в присутствии князя ему приходится говорить с Жоржем не на немецком, а на корявом русском.

Действительно, говорил он с чудовищным акцентом.

– Ну как? – обратился к нему Жорж. – Много спустил?

– Спустил? – не понял Пеггелер.