Оружие для Слепого - Воронин Андрей

И тут Катя зажмурилась. Глеб улыбнулся. Одной этой улыбки было достаточно, чтобы Катя созналась:

– Я.

Я.., для него же, всего три сотни взяла…

– Для него? – спросил Глеб, и посмотрел на нее в упор.

И Катя, потупив взор, глядя на носки своих давно требующих замены туфель, пробормотала:

– Я испугалась, мне стало страшно. Я никому не скажу ни слова…

– И правильно сделаешь. В какой, ты говорила, он больнице и в какой палате? – Глеб задал вопрос таким тоном, словно бы две минуты тому назад Катя назвала и больницу, и номер палаты, а он вот запамятовал и теперь просил напомнить.

Девушка тотчас ответила:

– Больница «Скорой помощи», это три остановки отсюда… – тотчас подсказала она.

– А, знаю, знаю, – сказал Глеб и хлопнул себя по колену. – Так ты говоришь, ты сотни взяла?

– Да, три.

– На тебе еще две, – Сиверов вытащил две купюры, подал женщине. – О том, что я тебе дал, никому ни слова. И Николаю не говори. Небось, он тебя не балует?

– Да, не балует.

– Ну вот и не надо ему знать.

Разговаривая с Катей, Глеб раскрыл паспорт, найденный им в сумке. Николая Меньшова на фотографии он узнал сразу же, хоть между тем снимком, который он видел в руках генерала Потапчука, и тем, что был приклеен на документе, пролегала огромная разница, лет десять, «У Софьи Сигизмундовны Баратынской, – подумал Глеб, – действительно память прекрасная и взгляд цепкий. Описала она Николая так, словно рассказывала о нем, глядя на фотографию».

Но имя и фамилия в паспорте были другими.

– А что это Коля фамилию поменял? – усмехнулся Глеб, показывая паспорт Кате. – Фамилию обычно женщины меняют, но, насколько я знаю, он замуж не вышел.

– Сама не знаю.., сама удивилась, – затараторила Катя. – Мне его портмоне в больнице отдали. Он мне ничего не говорил, а паспорт его другой тоже есть.

– Давай-ка сюда.

Катя с легкостью рассталась с паспортом и портмоне.

Теперь в руках у Сиверова было уже два паспорта. Сходилось абсолютно все – оружие, обнаруженное в сумке, даже лекарство – такая же коробочка с «Де-Нолом» лежала в кармашке. Сомнений больше не оставалось, Николай Меньшов – тот самый человек, который приходил к Софье Сигизмундовне Баратынской и ее мужу под видом телефонного мастера. Возможно, Глеб Сиверов узнал бы от Кати еще много любопытного: где и при каких обстоятельствах, например, она познакомилась с Николаем Меньшовым, кто еще у него бывает…

Но сделать это он не успел. Во входной двери резко скрежетнул ключ. Глеб лишь успел соскочить с кресла и расстегнуть молнию на своей куртке, чтобы в случае чего выхватить пистолет…

* * *

Бывший полутяжеловес, двоюродный брат Николая Меньшова Игорь Потапов праздно слонялся по району. Встретил таких же бездельников, как и он сам, позубоскалил, покурил. Но те, как и он, были пусты, ни у кого денег не наскреблось даже на пиво.

И тогда Игорь снова вспомнил о внезапно разбогатевшем братане:

«Мать его ., этого Кольку! Ему бабки привозят, еще разыскивают, охламона, пусть-ка и со мной поделится!»

Действительно, вариант с братом был самым реальным из всех существующих для Игоря способов разжиться хоть небольшой суммой денег. И он решил:

«Не хрен шляться по району. Ну, выпьешь в лучшем случае стакан водки, ну, бутылку. А завтра, послезавтра? Нет, надо ехать».

Единственное, чего он опасался – вдруг Кольки не окажется дома. Но на такой случай у него был ключ – как-никак, квартира-то его. Меньшов замки не менял, а у брата в холодильнике всегда пара бутылок найдется.

Сам он не пьет, но для друзей, знакомых держит.

«Так что, была не была, не застану его, так выпью на халяву, а если застану, то все равно нальет. Да и деньжат подбросит».

Выходил полный профит, со всех сторон ждала выгода. В самом радужном настроении Игорь забрался в автобус и вальяжно развалился на заднем сиденье. Он не боялся общественных контролеров, понимал, что к мужчине такой комплекции приставать с дурацкими штрафами – себе дороже. Ведь такой и по роже заедет, не задумываясь. А заденет своим кулачищем челюсть, как минимум, надвое расколется и придется ходить потом с гипсовым воротником, из которого голова торчит, словно из унитаза.

Игорь сидел, закинув ногу за ногу, рядом с ним садиться никто не рисковал. Он совсем расслабился и сел по-другому, широко расставил ноги, опершись кулаками в колени. Двое немолодых мужчин в очках и шляпах поспешно прошли вперед, не задерживаясь рядом с ним. Автобус трясло, водитель объявлял остановки, но Игорь, и так прекрасно знал, где ему выходить. Сотни раз и почти в бесчувственном состоянии, как говорят, на автопилоте, догребал до своей квартиры, и если дома слышал слово поперек, то с женой у него был разговор короткий. Разборки случались страшные. Игорь ревел как бык, его глаза наливались кровью, ручищи сжимались в кулаки, а каждый кулак можно было сравнить с футбольным мячом, правда, волосатым, как кокос.