Охота на пиранью - Бушков Александр

Вздор! Взять себя в кулак!

Снова полоса рыжеватых фонтанчиков прошла по доступному взгляду лоскутку поросшей травой земли. И вновь отдалился железный гул. Вертолет, похоже, ходил по расширяющейся спирали. Значит, они не в силах локализовать т о ч н о е место... Вообще-то, аксиома для данной ситуации – высадка десанта. Роты у них нет, но десятка полтора головорезов найдется. Правда, вертолету здесь негде сесть – не полезут же на собственные мины? – но это не помеха, можно опустить людей на тросах, при столь плотном заградительном огне головы не поднимешь. И потому Мазур, обратясь в слух, пытался не пропустить момент, когда стихнут очереди, – это будет означать, что десант пошел вниз...

Нет, ничего похожего. Вертолет мотался над сопкой, не прекращая огня. Что, не нашлось умной головы, способной сообразить насчет высадки? Ох, не верится... Ответ один: десант они высаживать б о я т с я. Помнят, что дважды с ним сходились в открытом бою, и оба раза получали жмуриков с ранеными. Так что рисковать шкурой не хотят, предпочитают действовать наверняка. Он думал об этом без всякой гордости или триумфа – просто привычно взвешивал все гипотезы.

Он покосился вправо и увидел, что отражается в огромных от ужаса, бессмысленных глазах Вики. Она то ли прижалась всем телом, неосознанно ища спасения, то ли пыталась пролезть наружу, чтобы опрометью кинуться, не разбирая дороги. Такое бывает под обстрелом с воздуха, непривычные себя теряют сплошь и рядом...

Мазур чуть передвинул голову – Вика напирала, как бульдозер без водителя, и в самом деле пыталась выползти на открытое место, – изловчился и укусил ее за мочку уха, больно, грубо. Она дернулась – вскрика не слышно было за пригибающим к земле гулом – лицо исказилось от боли. И, похоже, чуточку опамятовалась. По щекам потекли слезы. Осторожно придерживая ее одной рукой, чтобы, чего доброго, наружу не выпихнула, как пробку из бутылки, Мазур неожиданно для самого себя поцеловал в щеку. Видел, что она и это почувствовала, обмякла, вжалась лицом в его шею. Шея моментально стала влажной.

И вдруг все кончилось. Гул вертолета отдалялся. То ли патроны кончились, то ли горючее было строго рассчитано – ну да, до заимки далековато, вряд ли у них разбросана по тайге куча аэродромов подскока...

Сначала казалось, что уши заткнуты ватой. Ни один звук не прорвался. Прошло какое-то время, прежде чем он стал слышать всхлипывания Вики. Посмотрел вглубь поверх ее плеча. Ольга и доктор, забившиеся вглубь, испуганно таращились оттуда, но не заметно, чтобы кто-то был ранен.

На четвереньках Мазур выбрался наружу, сделав остальным знак сидеть тихонько. Пригнувшись, держа автомат наготове, бесшумно стал красться меж деревьев. По расширяющейся спирали, как только что вертолет. Потом опустился в папоротники и долго сидел там, замерев. Но противник так и не появился. Не рискнули они высадиться, козлы...

Вернулся к завалу, наклонился и свистнул. Первой вылезла Вика, окинув ее взглядом, Мазур покачал головой, взял за плечи и встряхнул как следует. Потом светским тоном предложил:

– Оплеуху? Правда, здорово помогает...

– Н-нет, – она помотала головой. – Все уже... – и машинально потрогала вспухшую мочку уха. – Ничего, да...

– Вот и прелесть, – сказал Мазур и в воспитательных целях добавил самым убедительным тоном: – Вика, ты молодец, прекрасно держишься, я от тебя без ума...

Она слабо улыбнулась, бедолажка, и Мазур побыстрее от нее отодвинулся: из завала показалась любимая женушка, а женщины, даже самые лучшие, – народ своеобразный, как им ни объясняй, что тобой движут исключительно интересы дела и принципы психотерапии...

– Доктор, вы там мясо забыли, – сказал он. – Слазьте, а?

– Как-кое мясо...

– Оленья ножка, – еще мягче сказал Мазур. – Вы ее там забыли. – Когда доктор, очумело помотав головой, уполз назад, улыбнулся Ольге: – Вот так, милая, я и развлекался все эти годы до тебя. Примерно так. Увлекательно, а?

Его тошнило от роли дешевого супермена, которую приходилось разыгрывать, но старался изо всех сил, подавая отточенные, небрежные реплики, выдумывая их на ходу. Они должны не просто в него верить – искренне считать простым отечественным сверхчеловеком, тогда и любую команду выполнят нерассуждающе, и следом шагнут в любое болото, не раздумывая... Вожак обязан быть суперменом, и все тут.

И потому он вновь шагал впереди, с бодрой улыбкой и молодецким разворотом плеч, шутил с обеими своими красавицами, следя при этом, чтобы в адресованных Вике шуточках ее долбаный муженек, муже-баб хренов, не усмотрел ни малейшего эротического подтекста, а также небрежно помахивал автоматом, насвистывал бодрые песенки и не забывал угостить камнем по башке незадачливую белку, чтобы запасти провианта впрок. А вдобавок до рези в глазах высматривал в траве и в кронах возможные сюрпризы.