Убрать слепого - Воронин Андрей

– Не знаю, – вздохнул генерал Потапчук. – Он лег на дно и выходит только для того, чтобы кого-нибудь отправить на тот свет.

– Надо будет установить негласное наблюдение за Поливановым, – решил Федотов. – Шум Поднимать не будем. Откровенно говоря, жалко мне тебя…

– В жалости не нуждаюсь, – почти надменно сказал генерал Потапчук. – Моя вина – мой ответ.

– Ты не виноват, что этот твой Слепой вздумал вдруг рехнуться, – твердо сказал Федотов. – Да и мысль у него была в целом правильная: какой смысл брать к ногтю исполнителей, если самые-то затейники продолжают здравствовать, как ни в чем ни бывало?

Плевать ему на то, что они устали биться головой о стену, и на государственные интересы ему плевать – государству, которое допускает подобные вещи, прямая дорога на помойку…

– На помойку… – задумчиво повторил Потапчук. – Помойка…

– Эй, – забеспокоился Федотов, – Федор Филиппович, ты что? Что с тобой? Сердце?

– Погоди, – оттолкнул его Потапчук, – постой.

Вертится что-то, никак не ухвачу.

Откуда-то из-за поворота долетел нарастающий рев мощного двигателя. Он был здесь настолько неуместен, что генерал Федотов невольно потянулся за пистолетом. Полковник Мещеряков носил «беретту» в подражание генералу, который, хоть и пользовался своей карманной мортирой в основном в тире, да порой на даче, где любил иногда развлечься стрельбой по консервным банкам, считал, тем не менее, что оружие должно быть максимально мощным – дураку оно все равно не поможет, а умного может выручить в критической ситуации.

Из-за поворота вылетела приземистая длинноносая спортивная машина и устремилась, казалось, прямо на них. Генералы инстинктивно отпрянули к гранитному парапету смотровой площадки, темно-синяя торпеда с помятой дверцей резко затормозила, ее занесло, и из открытого окна донесся едва слышный хлопок выстрела. Генерал Федотов, ощутив вдруг вместо испуга молодой азарт, выхватил свою автоматическую «беретту» и разрядил ее по машине.

Брызнуло стекло, одна пуля, как бритвой, срезала кронштейн, на котором крепилось зеркало, две ударили в помятую дверцу, еще три продырявили переднее крыло. Взвизгнув покрышками и выбросив из-под задних колес центнер снега, «тойота» резко вильнула обрубленным, высоко задранным задом и с ревом унеслась прочь.

Генерал поймал на мушку задний скат, но «беретта» лишь сухо щелкнула. Рука Федотова метнулась к карману, где лежала запасная обойма, но залепленный спрессованной снежной пылью номерной знак, еще раз круто вильнув, исчез за поворотом.

– Ну, паршивец, – почти добродушно сказал генерал, пряча пистолет в наплечную кобуру. – Это он, что ли?

Генерал Потапчук не ответил. Федотов резко обернулся и увидел, что его коллега сидит на снегу, привалившись спиной к гранитному парапету. Рядом с его бессильно повисшей правой рукой лежал припорошенный снегом «стечкин». С пальцев генерала на рубчатую рукоять пистолета часто капал красный дождик.

Федотов подбежал к нему и опустился на колени.

Пуля большого калибра ударила генерала под правую ключицу. Он дышал с трудом, в груди у него хрипело и булькало, а на губах выступила розовая пена. Снег под ним потемнел от крови.

– Федор Филиппович, да как же это? – беспомощно произнес генерал Федотов, пытаясь остановить кровь своим мохнатым шарфом. – Погоди, погоди, я сейчас…

– Дурака-то.., не валяй, – медленно, с трудом вытолкнул из сереющих губ Потапчук. – Слушай… канализация…

– Что – канализация? – переспросил Федотов.

Ему показалось, что Потапчук бредит.

– Запах.., от него пахло.., канализацией.

– От кого? От этого твоего Слепого?

Потапчук слабо кивнул и потерял сознание. Федотов осторожно опустил его на снег и беспомощно оглянулся. Нужно было бежать к машинам – там, по крайней мере, был телефон, но он боялся оставить раненого одного. Ему казалось, что, оставшись без его поддержки, тот непременно умрет. Наконец, он решился и неловкой оскальзывающейся трусцой побежал туда, где они оставили свои машины. Миновав поворот, он остановился и тихо, с одышкой выругался. К машинам можно было не бежать – все было отлично видно и отсюда.

Когда он вернулся к оставленному на смотровой площадке генералу Потапчуку, тот уже начал остывать.

Генерала Федотова спас случай – чертов «магнум» вдруг дал две осечки подряд, чего никогда не бывало с оставшимся в руке мертвого майора Сердюка «кольтом». На машину обрушился настоящий свинцовый град, стекло в левой дверце со звоном вылетело наружу, в покатом лобовике прямо перед носом у водителя вдруг образовалась круглая дыра, в которую без труда можно было просунуть два пальца, и что-то оцарапало Слепому шею. Швырнув бесполезный «магнум» на сиденье, он до упора вдавил педаль газа и умчался с места перестрелки. В конце концов, в Потапчука он попал наверняка – правда, не в голову, но виноват в этом был не он, просто машину занесло. Генералу хватит и того, что он получил: крупнокалиберная пуля в легком – тоже не сахар. А пока подоспеет помощь, старик наверняка отдаст концы.