Кладбище - Маккинти Эдриан

Эдриан Маккинти

Кладбище

1. Беспорядки на Тенерифе

Над бирюзовым побережьем Африки уже вставал рассвет, когда я очнулся на краю ленивого океана в расколотом свете уличного фонаря, брошенного на мостовую, точно сломанная ураганом пальма. Я стремился к гармонии, но вокруг были только битое стекло, разломанные автобусные остановки, опрокинутые машины и разграбленные магазины.

Улицы Плайя-де-лас-Америкас были залиты пивом, нечистотами, кровью. Над побережьем висела плотная пелена дыма, воздух дышал разрушением, гнилью, горелой резиной от автомобильных покрышек и мазутом. Тревожные крики птиц, рев дизельных двигателей, протяжный вой сирен, стрекот вертолета, испанские слова, выкрикиваемые через громкоговоритель — всё вместе безошибочно указывало на то, что хрупкое равновесие в отношениях между различными слоями общества серьезно нарушено.

Я сел, пытаясь приспособиться к неверному свету и жаре, но какой-то парнишка чуть не силой затащил меня в укрытие. Беспорядки и не думали прекращаться.

Пятьсот английских футбольных хулиганов и триста пятьдесят ирландских болельщиков приехали на Тенерифе на «товарищеский» матч между дублинским «Шамрок Роверз» и «Милволлом» из Лондона.

Беспорядки, мать их!..

Не стану врать, будто я ожидал чего-то подобного, но не скажу, что происшедшее меня особенно удивило.

Иные люди идут по жизни, как мыши по пшеничному полю. Это примерные граждане, которые платят налоги, активно участвуют в общественной жизни и заводят детей, а те в свою очередь превращают их в ответственных взрослых. Они, как говорится, воды не замутят: живут тихо, незаметно и не оставляют после себя ни малейшего следа. Когда они умирают, знакомые и друзья отзываются о них с похвалой, лицемерно вздыхают, потом пожимают плечами и даже проливают одну-две слезинки. Эти люди избегают хаоса, и хаос избегает их.

Наверное, подобных людей большинство.

Но ко мне это не относится.

О моем присутствии на пшеничном поле можно догадаться сразу. Такое поле либо охвачено огнем, либо по нему гоняется за мной разозленный фермер с двустволкой.

В Библии сказано, что человек рождается для скорбей, и это так же верно, как верно то, что искры от костра летят вверх. Скорби или, лучше сказать, неприятности следуют за мной неотступно, как акулы за невольничьим кораблем. И даже когда я пытаюсь отделаться от них, они тут как тут — окружают меня со всех сторон.

Я пытался отделаться и на этот раз. Поэтому я и отправился сюда, в Испанию. Точнее, на Тенерифе — самый большой из Канарских островов у побережья Марокко. Лететь сюда из Чикаго пришлось очень долго, но ФБР не пустило бы меня ни во Флориду, ни на Карибы. Дело в том, что за мою голову назначена награда. Главарь ирландской мафии в Нью-Йорке Шеймас Даффи «заказал» меня за то, что я прикончил его подручного Темного Уайта и дал показания против всей банды.

При таких условиях поневоле призадумаешься, куда ехать отдыхать. И вот — аэропорт О'Хэйр в Чикаго, международный аэропорт имени Кеннеди, а потом — семичасовой перелет через океан до Тенерифе, и все ради чего?.. Ради нескольких дней отдыха и того, что происходит сейчас на моих глазах.

— С тобой все в порядке, Брайан? — спросил парнишка. Он типичный англичанин, и его бледная кожа успела покраснеть от жаркого испанского солнца. Одет он в майку болельщиков «Милволла» и белые джинсы.

Я ответил не сразу. С тех пор как в январе я перебрался в Чикаго, меня зовут Брайан О'Нолан, но я еще не привык к новому имени, и оно кажется мне чужим.

— Все о'кей, — сказал я наконец. — Я просто задремал. Что, черт побери, происходит?

— Похоже, все начинается снова. Эти ирландские сволочи набрали где-то подшипников...

Я выразительно взглянул на него.

Это совершенно особый взгляд. Можно сказать, такие взгляды — моя специальность.

— Извини... — пробормотал парнишка. — Я не хотел тебя оскорбить. Я сказал про «ирландских сволочей» просто так... вообще.

Я промолчал. Честно говоря, в последнее время я чувствовал себя больше американцем, чем ирландцем. Камни и подшипники полетели в разбитые витрины магазинов, и я машинально пригнулся. С английской стороны полетели в ответ обломки черной вулканической лавы и бутылки с «коктейлем Молотова».