Последний самурай - Воронин Андрей

Воронин Андрей

Последний самурай

Глава 1

Кто-то когда-то сказал, что лень — двигатель прогресса. Человек, который это придумал, наверняка не сознавал всей пугающей глубины сочиненного им афоризма. Ему казалось, что он отмочил отличную шутку, в какой-то мере оправдывающую его пристрастие к послеобеденному лежанию на мягком диване со свежей газетой в руках. Ну, еще бы! Человеку лень таскать на своем горбу тяжести, и он изобретает колесо. Потом ему становится лень толкать свою неповоротливую тачку, и он изобретает способ заставить бессловесных животных делать это за него, благо у животных не хватает ума изобрести способ от этого уклониться. Когда ему делается лень бродить по лесам в поисках съедобных корешков и сутками гоняться с дубиной за быстроногой дичью, он изобретает сельское хозяйство и животноводство. Когда дым от разведенного в убогой хижине костра выедает ему глаза, человек придумывает дымоход. И так далее, до бесконечности. Именно это и называется прогрессом, и большинство людей на планете издавна привыкли считать, что прогресс — штука в высшей степени полезная. Он, прогресс, позволяет получить от жизни максимум удовольствий ценой наименьших усилий, и разве не об этом мечтает всякий уважающий себя лентяй?

Отсюда, между прочим, снова следует навязший в зубах вопрос: так благо ли прогресс? И если нет, то почему Господь Бог своевременно не послал к тому месту, где первый питекантроп упражнялся со своей дубиной, голодного пещерного медведя? Или попы все-таки правы, и прогресс — от лукавого? Тогда получается, что мы и впрямь живем в царстве, которым правит дьявол, и если до сих пор не уничтожили себя как биологический вид, то лишь потому, что он, рогатый, с нами еще не наигрался…

Полковник ГРУ Андрей Мещеряков сердито тряхнул головой и вернулся к прерванному этими размышлениями занятию — чистке автомата. Что за чушь, сердито подумал он, с усилием вгоняя шомпол в канал ствола и размеренно двигая им взад-вперед. Баналыцина лютая, чепуха на постном масле! Кухонная философия, причем самого низкого пошиба. Не об этом сейчас нужно думать, товарищ полковник, совсем не об этом. Да в том-то и беда, что думать о деле тяжелее всего. Думать о деле — значит снова тупо пялиться в подробную карту местности и изобретать мышеловку. Придумать хорошую мышеловку не так-то просто, особенно если ты охотишься не за мышью, а за человеком, который сам пользуется заслуженной славой специалиста по части силков и капканов. Гораздо проще чистить автомат и развлекаться рассуждениями о добре и зле. Банально конечно, но что делать, если в основе даже самых сложных явлений нашей жизни лежат банальнейшие вещи? В сущности, если копнуть поглубже, миром движет свинское желание прожить за чужой счет. Пьяный недоумок, грабящий в темном переулке прохожего, шустрый наперсточник у входа в метро и известный политик, демонстрирующий чудеса ловкости, чтобы удержаться у власти, — все они одного поля ягоды. И хотят они все, если разобраться, одного и того же: хапнуть побольше, пока не накрыли. Только грабитель в переулке честнее: он грабит собственными руками и не скрывает своих намерений. Потому что дурак. В школе, наверное, двоечником был, не научился красиво рассуждать об общественном благе, прогрессе и долге перед избирателями. И возьмут его, дурака, за хобот и упекут куда Макар телят не гонял, и будет он там лес валить или шить тапочки, скажем, на благо того же общества. А общество будет довольно: попался, захребетник! Попался, бандит! Ишь, чего удумал: жить, не работая! Все работают, а ему, видите ли, неохота.

Э, нет, подумал полковник, излишне резким движением загоняя на место затвор. Затвор перекосило, заклинило, и Мещеряков зло выдернул его из рамки, получив при этом ссадину на большом пальце. Так у нас дело не пойдет, подумал он, зализывая ссадину языком и озабоченно разглядывая полученную травму. Этак ведь черт знает до чего можно додуматься! Такие мысли сродни ржавчине: сначала царапинка, потом едва заметное рыжее пятнышко, а через полгода, глядишь, сквозная дыра размером в кулак, а если в ней чуть-чуть поковыряться, то и голова пролезет, потому что материал утратил прочность, превратившись из металла в дерьмо, в прах… Когда солдат в ответ на полученный приказ вместо «Есть!» отвечает: «А зачем?», это уже не солдат. Это, государи вы мои, уже наполовину дезертир, с каковым следует поступать согласно законам военного времени.